Лена же складывала в свою тележку принципиально другую еду: мюсли, кефир, молоко, творог, сахар, печенье, вишневый джем. Уже перед кассой решила заехать в мясной отдел и купить охлажденную курицу, чтобы сварить суп. Вспомнила, что у нее нет моркови, и медленно, не спеша покатила в сторону овощей и фруктов. Пакет моркови, зелень, два апельсина, виноград. Мысль о том, что все это ей предстоит нести в пакетах, в руках, что она, забывшись, набирает столько продуктов, словно поедет в машине, пришла ей в голову только возле кассы. Но отступать уже было поздно. Четыре тяжелых пакета. Ничего, как-нибудь донесет. В кармане джинсовой куртки дремал пистолет. Интересно, как поведет она себя, если столкнется с теми, кто может подкарауливать ее возле дома? Бросит пакеты на землю, схватит пистолет и начнет палить в преступников? Ну не смешно ли?
Расплатившись, она вышла на улицу. Тихо, словно и нет никого. В нескольких шагах от нее мужчина выкладывал из корзины пакеты в багажник «Рено». Вот сейчас он повернется и выстрелит в нее прямо в упор, в самое сердце. И тогда все, кто предал и бросил ее, будут рыдать у ее могилы. Жаль только, что она этого не увидит. Она вспомнила Инну и чуть не расплакалась. Почему Инна-то ведет себя так? Неужели не понимает, как матери сейчас трудно?
Уже возле самого дома она услышала сзади себя шаги, прибавила ходу. Пакеты оказались тяжелыми. Или она просто отвыкла носить тяжести? Она быстро вошла в подъезд, мучаясь с пакетами, дверь не успела захлопнуться, как не успел сработать и кодовый замок, и следом за ней вошел молодой мужчина. Добродушное лицо, в одной руке пакет, точно такой же, как и у нее, белый, с красными буквами, а в другой. Пистолет? Нож?
– Елена Викторовна? Извините, что напугал вас. Не бойтесь, я не вор и не бандит. Просто увидел вас в магазине, узнал. Смотрю, вы идете с тяжелыми сумками.
Неужели у бандитов бывают такие симпатичные, открытые лица? Или она перестала разбираться в людях?
– Вы кто? – побледнев, спросила она. Двери лифта открылись, но войти туда она не решилась.
– Моя фамилия Гурьев. Зовут меня Сергей Я был на суде, где вы рассматривали дело моего брата, Андрея Гурьева, который отвоевывал, если можно так выразиться, свое право видеться с сыном. Они с женой развелись. А я выступал в роли свидетеля, рассказывал о том, каким прекрасным отцом является мой брат.
Она закрыла глаза. Щеки ее запылали. Ей стало стыдно за все эти страхи и за свою память, которая так предательски подвела ее. Ну конечно, она где-то уже видела это лицо, но никак не могла вспомнить. Конечно, это брат того Гурьева. Глядя на него и слушая его показания, она тогда представляла себе семью, где воспитывались оба брата, и спрашивала себя (причем уже не первый раз) – а