Морзянку глупых, всеми битых истин.
Я злобно разбиваю пальцы в кровь
О жилы электрической гитары,
Надеясь доказать своей игрой:
Не буду сытым, благодушным, старым.
Не верю! – я всё чаще говорю,
Читая бред заматеревших «гуру»,
Печатно-звездочатному ворью,
Кропающему жалкую халтуру.
Не ставлю цель кого-то уличить,
Мол, сердцем пели, а теперь по ГОСТу…
Пусть жизнь исправно лепит куличи —
Могилы «правд» на творческих погостах.
Пустоцвет
Не нужно, пустоцвет, бракованное семя,
Таким, как ты, дрожать на тоненьких стеблях
И думать, почему Всевышний вас посеял —
Уродовать себя, закапывать себя.
Напрасно, пустоцвет, все поминают Бога,
Все пользуются им в молитвах и стихах.
А помнишь, что сказал покойник-выпивоха,
Ругаясь на тебя, смеясь и чертыха-
Ха-ха-хи-хи-ха-ха? Что ты не прорисован,
Художнику с тобой сплошная маета,
Твой мутный силуэт застыл над горизонтом
Одной ногою – здесь, другой ногою – там.
Не бойся, пустоцвет, не так уж и плохи вы,
Вам некого делить на мёртвых и живых.
Ты видишь тех, кого отправили в архивы.
Они – прочтут тебя, ты – дочитаешь их.
Отрава
И слышишь ты, как тянет небо звук.
И видишь ты, как падает из рук
Пластмассовое детское ружьишко —
И хочется сказать – ну это слишком…
И ты не центр мира, даже не
Сыграешь коду на шестой струне —
Отчаяние, злобу и молитву…
Смотри, опять хорошее налито —
И значит, смерти нет на битый час,
И «я» перевирается вдруг в «нас»,
А «мы» – такая странная морфема,
В которой каждый сам и каждый плох.
Скорби над умирающим теплом,
Сроднившим нас теплом – отравой в венах.
Зима
Зима, прошу, останови свой бег,
Останься навсегда.
Укутай льдом печаль озёр и рек,
В них мёртвая вода.
Снег чистый – белизна бинтов для ран
Измученной земли.
Стань комой – настрадался ветеран…
За что? Как мы могли?
Я знаю: над весной победа – пиррова…
Будь до Конца,
Чтоб люди научились генерировать
Тепло в сердцах.
Сказочное
Похмельный гопник вечером нескладен:
Глаза на лбу, трясётся, пересох.
Тащиться надо за лекарством к Наде.
Дорога напрямки ведёт в лесок.
И вот пошёл он, сумрачный, кряхтящий,
Глядит вокруг – а нет ли где ребят?
Но – пустота. Пивка никто не тащит…
И вдруг – засёк рябину и тебя.
Вы с ней нередко сумерки встречали,
Как две сестрицы, неразлучны с ней.
Ты ей читала все