Сказать то, что я испытывал леденящий саму душу страх и неизведанность, подкреплённые щепоткой чистого и искреннего интереса, читая эти строки – значит, ничего не сказать. Очень мощное введение! Я уже начал теряться в догадках – что это, чёрт возьми, сейчас было?! Это… бред сумасшедшего?! Или… ересь сектантов – поклонников тёмных сил?! Что же это… что же??!
Я на секунду отдёрнулся от книги. Мои ладони вспотели, левый глаз начал дёргаться. Сами руки не тряслись, но я чувствовал некие побуждения и призывы организма к этому, но тщательно сопротивлялся, продолжая удерживать себя в руках настолько, насколько это было возможно. Дыхание было ровное, но затруднённое. У меня в голове, словно неупокоенные души, крутились два вопроса. Первый я уже озвучил. Второй же гласил – что же будет теперь? К чему это приведёт? Чтобы это не было, я попал в очень серьёзный переплёт. Быть зарезанным сектантом, или же потратить все свои силы на оторванные от реальности бредни безумца, мне не хотелось. И это меня пугало. Этот страх был очень интересным, и я могу сказать смело, что тогда испытал его первый раз в своей жизни. Он не был похож ни на что. Моим единственным звеном ко всему этому – к пониманию того, что же это такое, был профессор. Теперь я понимаю, почему он так поспешно удалился – если бы я тогда узнал, что это за книга, я бы точно не поехал в эту поездку. И раз он мне дал её тогда, значит, она как-то связанна с этим делом. Если же это бред, почему такой человек поспешно даёт мне эту книгу, зная мои планы на ближайшее будущее? А если же окажется, что эти якобы «римские» развалины окажутся… Бог мой, моя фантазия, мой полёт мысли, мой рассудок уже на грани.
В какой же круговорот событий я попал…
В любом случае, не было ни времени, ни возможности, ни даже элементарного желания впадать в уныние и отчаяние – надо было разбираться. Тогда я был, с вероятностью в семьдесят-восемьдесят процентов, уверен, что это есть самое что ни на есть настоящее безумие. Но остальные двадцать-тридцать процентов подначивали меня, заставляя читать странную работу дальше. Господи, и неужели я потратил все свои силы на эту шизофрению? Так мне казалось тогда.
Сомнение. Страх. Отчаяние.
Неизвестность. Интерес. Желание.
Отрешённость. Убеждённость. Стремление.
Надо было разбираться дальше. Даже если бы я и хотел сейчас бросить всё это – не выпрыгивать же в окно поезда на ходу. Да и заняться больше нечем, кроме как чтением этого… литературного