Когда Спирин сообщил о гибели Сотника с дьявольским хладнокровием, она испытала к нему уже необратимую неприязнь. И очень боялась признаться самой себе, что именно он причастен к этому.
– Этот Визант в своих показаниях тебя не упоминал. Его, скорее всего, освободят. А в ближайшее время перевезут из лагеря сюда, в Москву. И отдадут в лапы спецам из управления собственной безопасности. Там у меня своих ушей нет, – неторопливо говорил Спирин в своём обычном духе, будто сплетая из своих слов липкую паутину.
– Визант мой бывший коллега, с ним я давно не имею отношений.
Рита выскользнула из-под одеяла, накинув пеньюар, чтобы его жадный взгляд не смущал её. У Спирина была обычная тактика ловкача – ублажить, усыпить бдительность, напугать, и в секунду растерянности вонзить свою ядовитую фразу.
Но у Риты имелись свои многочисленные уловки. Сейчас она демонстрировала гладкие белесые ноги, обнажённые чуть выше колена. Когда в утренней мужской истоме зарождается свежий прилив желания, вид ног, самой неотразимой части тела, лишённой резкости натурализма, рассеивает самые важные мысли.
Перед зеркалом трюмо она как бы критически рассматривала свою внешность. Спирина это не отвлекло от его мыслей.
– Поскольку новый суд ему не светит, то нет смысла что-то утаивать.
– И кому тогда грозит суд на этот раз? – как бы легкомысленно поинтересовалась Рита.
– Вот этого я пока не знаю, – рассудил Спирин.
– Я всего-навсего клерк, с привлекательной внешностью, – тонким сладким голосом прощебетала Рита, присев снова на кровать с протянутым бокалом вина для него.
– Известно, что ты была причастна к той операции, который проводил Визант. Они узнают, что ты передавала ему сведения от Сотника. Под их напором ты точно не устоишь, – более мерзких слов она от него не слыхала.
– Предположим… Но тебе то чего бояться? Ты осуществлял общее руководство, и подробностей знать не обязан, – всё тем же легкомысленным голосом произносила она, сгорая внутри от ненависти к нему.
– Я и действительно не знал, – он пристально заглянул ей в глаза. – Хотя и несу ответственность за промахи своих людей.
– Не обязательно мне напоминать, что с начальством шутки плохи, – серьёзно резюмировала она, и сейчас её внутренний и внешний голоса совпали.
Рита превосходно управляла эмоциями, какие то из них таила в архивах своего сознания, и по здравому смыслу могла легко возобновить и обдумать их целесообразность.
– Твоя ошибка только в том, что ты делишь со мной постель, – хладнокровно пошутил Спирин, потому что по настоящему вряд ли мог чему-нибудь радоваться.
По крайней мере, за ним это не замечалось.
– Директор терпит меня из-за того, что у меня самая солидная агентурная