Поляков кивнул.
– То есть, все согласны, что он поменял почерк. Но если он мог поменять почерк в этом – он мог поменять почерк и в другом. Например, решил прятать трупы, а не оставлять их на виду, как раньше. А ведь труп человека – с ним можно сделать многое. Можно бросать в пустующих домах, как он сделал с тремя последними. Можно закапывать. Можно топить. – Поляков смотрел Кате в глаза, ожидая ее реакции. – Можно даже расчленять и избавляться от частей самыми разными способами. И вот я думаю, Кать. А что, если он продолжал убивать все эти годы, но сделал так, что никто об этом не знал? Если перекопать всю Яму – интересно, сколько тел мы найдем? Десять, двадцать, сто? Не знаю, как ты – а я не удивлюсь, если половина всех девушек, пропавших без вести за последние 18 лет, лежат где-то там, в Яме. В лесопосадках вокруг поселка. В оврагах. В заброшенных домах. В погребах, сараях и на огородах…
Поняв, к чему клонит Поляков, Катя почувствовала, как ей в душу вновь заползает липкий мокрый страх.
2
Весь остаток дня Поляков посвятил Яме. Дул прохладный ветер и моросил дождь. Затянутое низкими тучами небо демонстрировало, что это надолго. Ежась в куртку и проклиная это лето, в котором от лета было только название на календаре, Поляков бродил по знакомым улочкам.
Его задача была проста. Разведка. Одновременно по извилистым и грязным змейкам-улицам ходили несколько человек из угрозыска Промышленного ОВД, относительно знакомых с территорией. Если ты не ориентируешься в Яме, просто так отсюда не выберешься. Они искали заброшенные дома.
– Здрасте. Вот этот дом, здесь ведь никто не живет?
– Чего? – прорычал угрюмый бирюк, буравя Полякова глазами.
– Этот дом напротив вашего. Окна заколочены, ворота разломаны, во дворе свалка. Там ведь никто не живет сейчас?
– А ты еще кто такой? – набычился бирюк. – Зачем тебе?
– Я из полиции. Проверяем все заброшенные дома в Яме. Вы ведь слышали про трупы девушек, которые нашли?
Бирюк прищурился. В его глазах сверкнула злость. Поляков так и не понял, к нему лично, к полиции или к чужакам в принципе.
– Не знаю я ничего, – буркнул бирюк и скрылся за своей калиткой.
Заброшенные дома Поляков фотографировал на сотовый телефон. Это нужно было как для участников будущего рейда – чтобы они могли определить, какой именно дом нужно проверять, так и для самого Полякова – чтобы позже он мог нанести дом на план-схему поселка. Без координат ни одна группа, особенно, если в ее составе нет выходцев из Ямы, никогда не найдет нужное место.
Проходя мимо зелено-серого домика с когда-то синими, облупившимися ставнями, Поляков замер. На окнах висела старенькая кружевная тюль. Судя по игравшим где-то в глубине дома отблескам, там работал телевизор.
Поляков не смог заставить себя зайти к родителям. Закурив и прикрывая сигарету ладонью от моросящего