Ну, а в каком-нибудь в другом, правда, не совсем в другом, а на государственном уровне случае.
Где бездетная королева, своим затянувшимся бесплодием, уже всех достала, и где у грозной мамаши короля, уже нет больше сил и новых вариаций объяснительных ответов, для этих столь любопытных послов царственных дворов Европы, которые так и жаждут влезть в чужую постель и выведать, кто, с кем и зачем и где, в свою очередь, у уставшего от насилия над собой короля, уже нет даже сил, что либо, доказывать и пробовать, то всё это вместе, наводит на свои тяжкие мысли, требующие немедленных ответов.
И если король, предпочтя возлежаниям в кровати с его королевой, всё больше времени проводил в гулянках и посиделках со своими приближенными, и за кувшином вина, может быть с этим и смирился бы, то государственные интересы и главное, потомственное древо королевской династии, которое жёстко и зловеще олицетворяла мамаша короля, явно не желало с этим мириться.
Так что, королеве, было над чем задуматься. Что лучше сделать? Каким-нибудь коварным способом, отвлечь собою короля от его каждодневных забав и сумев восстановить пылкость отношений, подтвердить своё право на повелевание, не только этим коронованным бурдюком, но и всеми и вся. Либо же, ничего не делав, дождаться пока эта мамаша короля, эта паучиха, сплетёт свои сети заговора, и найдя поддержку у иерархов церкви, а также у представителей других королевских дворов, имеющих множество принцесс на выданье и главное свои плотоядные планы на часть короны короля, возьмёт и расторгнув брак, выпнет её из королевства.
– Нет, уж! Не дождётесь! – вспомнив хищную улыбку мамаши короля, вскипела королева, непроизвольно ущипнув служанку, шнуровавшую её изящные туфельки, чем ввела ту в искушение притянуть шнурок до пределов сжатия сухожилий, ну, а первую статс-даму, церемонно сообщившей королеве, что её ждут к столу, в игры её разума, не предполагавших такого ответа от королевы и теперь не знавшей, что же дальше делать. Ведь только королева, по своему царственному рангу, несравнимо выше всех здесь находящихся в замке и только сам король, сославшись на свою корону на голове и в крайних случаях на скипетр в руках, которым он в случае непослушания, может и взгреть, имеет своё царственное право, перечить королеве.
С другой же стороны, мать короля, под чьим пристальным присмотром находятся все ведущиеся местные интриги, которая при этом умеет очень больно щипаться, имеет, куда большую в практическом, а не в представительном плане власть. Но статс-дама, на то и первая в этом роде дама и поэтому способна не только стойко выдерживать щепки