Почему же ночь жестока?
Парис, зовущий смерть
Когда же ты придешь, красавица за мной?
Я слышу голос твой… и ароматы тлена,
Как будто ночь смыкает веки тишиной,
И снится мне прекрасная Елена.
Мне смерть дороже ваших страстных глаз,
Меня пронзающих не ведая преграды.
Могу ли я быть соблазнителем для вас?
Нет и на небе сладостной награды.
Хоть миг, хоть век! Пред вечным долгим сном
Я должен плотью вашей насладиться.
Нет сложного ни в сложном, ни в простом…
Мне нужно умереть, чтобы родиться.
Но вот он свет прекрасных ваших глаз!
А я Парис? Но я наверно, умер.
Как горек мир безумия без вас!
Поверьте, я безумней, чем безумен.
Я смерть приму, лишь помня слабость рук,
Что трогали вас с дрожью ювелира.
Не передать восторг мне этих мук, —
Не справится и Аполлона лира.
Прекрасная Елена, словно вор
Я в черном весь, и нет… мне нет спасения!
Так будь же на расправу быстр и скор,
Данаец в сердце не имеющий прошения!
«Никто мне так не улыбался…»
Никто мне так не улыбался
И не смотрел в мои глаза.
Да, я не мог подумать даже,
Что сердце вдруг зажжет гроза.
Она тиха и безответна, —
Она горит во мне стихом.
Ее назвать безумием можно,
А можно и моим грехом.
Я в ваших взглядах незаметен,
И может, недостоин их.
Но для чего ваш взор так светел
В любых желаниях моих?
Когда ко мне приходит утро,
Скажи мне свет, зачем я жив, —
Я словно умерший, как будто…
Без вас, что благость горних нив?!
«Как украсть мне ваше сердце?..»
Как украсть мне ваше сердце?
Где к нему найти ключи?
Как подкрасться незаметно
Темным призраком в ночи?
Как украсть мне ваши взгляды
Из изменчивых зеркал,
Чтобы их огонь во мраке
Только для меня мерцал?
Как привлечь мне ваши губы
Заманить их навсегда
В мои сны, что так печальны,
Как ушедшие года?
Как запутать ваши руки,
Чтобы их заставить петь?
Ах, какие это муки!
Ни найти ни цепь, ни сеть…
Как украсть мне ваше сердце?
Заманить ваш сладкий взгляд,
Там где ангелы танцуют, —
Там в огне мой рай и ад!
«Гордись, жестокий бог любви…»
Гордись, жестокий бог любви,
В твоих руках вся власть,
А стрелы острые твои
И боль, и смерть, и страсть!
И даже ты своей стрелой
Сражен однажды был, —
И ты безумие познал,
И мучаясь… любил!
Во тьме искал ее ты глаз
Печальный лунный