Чтобы вы понимали, университет находится четко на границе цивилизации и полного хаоса: сразу за зданием вуза заканчивается Манхеттен, и начинался Гарлем. Гарлем – это место, куда даже полицейские боялись заезжать. Некоторые американцы, когда нуждались в деньгах, приезжали в этот замечательный район, оставляли на три минуты свою машину с ключами в замке зажигания и благополучно получали страховку за угнанную машину. Так вот, не важно, кто американец и кем работает, хоть ночной бабочкой. Если это темнокожий, у него в стране статус ви-ай-пи.
После этого курса Тимоха, который все еще допивал пиво, взятое из лимузина, заорал, что он собирается наведаться на Уолл-Стрит и пообщаться с биржевыми магнатами на тему первоначального накопления капитала в, мать их, Америке. Ну, поскольку пьяного друга бросать нельзя, пришлось взять Кузьминых под мышку и ехать с этим пьянчугой на Уолл-Стрит.
Там, конечно, было весело: пофоткались рядом с Башнями-близнецами, посмотрели через пролив на Статую Свободы, съели по хот-догу, увидели кучу интересных людей на Бродвее!
На обратном пути нас поджидали неприятности. Мы спустились в метро, Тимофей утвердительно кивнул на очередной останавливающийся состав и залез туда. Мы за ним. Как оказалось, ветка метро была одна, а номера у вагонов разные, и этот состав останавливался не в районе Колумбийского университета, а на 2 остановки дальше – в то самом Гарлеме!
Картина маслом. 10 вечера. Я, пьяный Тимоха и Кузьмины стоим в метро в Гарлеме, а вокруг одни темнокожие пялятся на нас, не понимая, как четверо белых могли вообще позволить себе здесь выйти. Я еле успел заткнуть рот еврею, поскольку он начал орать, «откуда в Москве столько негров и почему такое ушатанное метро, и как отсюда перейти на ТАГАНСКО-Краснопресненскую линию». Тяжелые взгляды провожали нашу компанию, пока мы шли к выходу. Но на улице я пожалел о том, что не остался в метро. Там я мог спокойно сесть на следующий состав и уехать хоть в Куинз к мексиканцам, все ж попроще. На улице нас ожидала зарисовка из фильма «Не грози южному централу». Вдоль дороги перед каждым подъездом на ступеньках сидело по пять-шесть темнокожих. Часть из них уже начали обращать на нас внимание… Но потом у всех на лицах появились улыбки. Просто когда Тимоха увидел этот район, его проперло на песню во все горло «WHO LET THE DOGS OUT», и гавкал он так, как будто увидел самую вкусную косточку!
Следующим утром было распределение по вакансиям. Нас объединили с четырьмя москалями и направили работать в парке развлечений. После этого мы поехали на вокзал, по пути глазея на город. Нью-Йорк завораживал своей энергией и мощью. Этот шум, движение, суета. Казалось, везде был полный