– Ну, я пошёл, – бросил он Фамке, кое-как нахлобучил шапку и выскочил наружу. Через пять минут его догнала Ланка, тащившая за собой Илку.
– Уж лучше навоз, – несчастным голосом сказала она.
Глава 12
Ночь выдалась ясная и холодная. Чахлый костерок, сложенный меж камней под сухим деревом, почти не грел, только освещал протянутые к нему руки. Усталые лица, склонённые над огнём, тонули в тени, видно было лишь шевелящиеся губы.
– Не ест, – говорила Фамка, – не пьёт, не разговаривает и, по-моему, даже не спит. Третий день уж так.
– Тоской от него тянет, – вздохнула Жданка, с головы до ног закутанная в Варкину безрукавку, – такой чёрной кручиной, будто покойник в доме. Не, хуже. Будто все мы уже умерли…
– Ты опять его мысли слышишь?
– Не, не мысли. Я же говорю, тоской тянет.
Беседа происходила под деревом, во-первых, потому, что от Варкиной и Ланкиной одежды нестерпимо несло навозом. Хлев у дядьки Антона оказался обширным и очень грязным. Во-вторых, в доме некуда было деться от горестно неподвижной фигуры крайна.
– Я бы на его месте тоже затосковал, – пробормотал Варка, – лучше помереть, чем лишиться такого…
– Зря ты это, – заспорила Ланка, – он радоваться должен, что в живых остался.
– А если ему без этого не жизнь? – Варка съёжился над костром, запустил руки в волосы. На плечи навалилась вина, огромная и чёрная, как ночь над горами, неподъёмная, как горы.
– Он умрёт без питья… или от раны… или от истощения… Говорила я тебе – отпусти его, не мучай напрасно, – хладнокровная Фамка вдруг отодвинулась в тень, подальше от костра.
– Умная ты у нас, – сказал Варка, – а я – дурак, ничего в жизни не понимаю, – встал и направился к хижине.
Войдя, он ощупью зажёг лучину и долго возился у стола, косясь на крайна, позванивал склянками, шуршал мешочками, вслух отсчитывал капли. Наконец, держа в руках кружку, присел на край лежанки и будничным тоном поинтересовался:
– Яду не хотите?
Спина крайна, лежавшего лицом к стене, с головой укрытого одеялом, слегка вздрогнула. Варка решил, что это хороший признак. По крайней мере, его услышали.
– У меня тут отвар коры волчьего лыка, настой листьев чёрного паслёна, сок ягод болиголова. Хорошо получилось. Быка свалит. Разом бьёт в голову, в сердце и в печень. Очень быстро. Ничего почувствовать не успеете. От раны или от жажды – это ещё сколько мучаться. А тут сразу…
Одеяло на лежанке медленно, толчками собралось в бесформенный ком, похожий на мохнатого паука. Из складок вынырнула рука и неуверенно потянулась к кружке. Варка осторожно вложил кружку в руку, прижал к ней дрожащие холодные пальцы.
– Зачем ты это делаешь? – прошелестело из темноты.
– Из жалости. Но если вам нравится просто умирать от жажды – я спорить не буду.