В техотделе издавна велась дурная традиция перемывать косточки другим. Две Светланы и две Любови – закоренелые сплетницы. Чаепитие у них, как пир вампиров, выпивающих душевные соки обозначенной (ых) в жертву. Как известно, чтобы стать вампиром недостаточно быть укушенной этим бесом бессмертия. Нужно самой вкусить кровь замаскированного монстра. То есть в данном случае посплетничать о сплетнице. Потому в техотделе не прекращаются интриги.
Принимала участия Полина в интригах и сплетнях? Похоже, нет. По первым признакам её не считают полноценным членом техотдела: какой-то архивариус, которая вечно теряет документы. Вечно заспанная молчунья, которая никак не может пробудиться от сна явного, от сна грёз и фантазий.
Есть надежда, что эта производственная проказа не тронула девушку.
А значит, девушка становится ближе.
Евгений Борисович приостановился у книжного шкафа. На одной полке стояли инструкции, стандарты, методические указания, регламенты – всё это временами использовалось для справки. На полке выше разместились технические книги, содержавшие базовые знания по профилю работы. Книги эти читаны-перечитаны, обращался к ним изредка. Тончайший налет пыли покрыл корешки белесой мутью, лёг на полированную полоску полки, где обосновался ряд сувениров: фигурки из гжели, полудрагоценных камней, бронзовая статуэтка, мельхиоровая рамка для фотографий, резные изделия из липы…
Никто не знал, не догадывался, что памятные сувениры либо вручены, либо куплены в знак состоявшейся любви. Когда удавалось, каждую весну встречать по-новому, с новыми ощущениями и новым субъектом интимного внимания – на этой полочке появлялся новый памятный знак. Самое дорогое – ощущения порой всплывали в сердце как сияние граней бриллианта. Память – капризная барышня; кнопочки управления ею порою недоступны. Явно выраженной рассеянностью, как начальной формой старческого склероза не страдал. Технические знания свежи в голове, как и прежде.
Что касается памяти ощущений, памяти пережитого, то алгоритм активации, считал Евгений Борисович, никогда не будет до конца уяснён. Только такими козьими тропами, как взыгравшее сияние в небесах, как обрывок мелодии, как памятный знак в виде сувенира возвращал дивные ощущения. Возвращал, чтобы подтолкнуть к новым.
Евгений Борисович салфеткой смахивал пыль, ставя плотнее друг к другу памятные знаки успешных и безопасных интимных приключений, важных личный свершений. Если завяжутся отношения с Полиной, каков будет сувенир? Места, в самом деле, найдется для новых памятных регалий, но всё-таки возраст, близкий к официальному пенсионному что-то нудит, что-то шепчет на ухо, как вредный старикашка-ворчун. Возраст – плохой советчик. Все друзья-ровесники состарились. И он знает, почему…
С металлическим скрежетом распахнулась дверь. Ворвавшийся ветер пронесся