Впрочем, ехали они недолго. Шофер умело пролавировал между машинами на Кутузовском, и вскоре Лиза поняла, что они уже летят по Тверской.
– А почему же вы не спросите, в какой ресторан мы едем? – поинтересовался Виктор.
– Я их все равно не знаю. – Лиза посмотрела на него с невольной доверчивостью, которая так к ней располагала.
– А едем мы в бывший «Центральный». Я, знаете, очень люблю его – исключительно из-за элегических воспоминаний.
Автомобиль остановился у самой двери ресторана, швейцар немедленно подскочил к нему, распахнул дверцу перед Лизой и ее спутником, помог выйти. Виктор пропустил Лизу перед собой в массивную, старинную дверь, и они оказались в просторном холле у гардероба. Плащ как-то сам собою соскользнул с Лизиных плеч. Оглянувшись, она увидела, что гардеробщик уже несет его на вешалку.
Они прошли в зал – старинный, с лепным потолком и скульптурами, вырастающими прямо из стен. Дородный метрдотель вышел их приветствовать и провел к столику рядом с одной из скульптур. Скатерть блестела белизной, световые зайчики играли в гранях низкой хрустальной вазы с цветами, стоящей посреди стола.
В зале было много людей, их голоса сливались в ровный гул, гаснущий где-то под потолком. И, удобно устроившись в кресле, Лиза неожиданно почувствовала себя так спокойно и уверенно в этом роскошном зале, залитом золотым светом, что сама удивилась своему состоянию. Эта роскошь совсем не подавляла, а казалась естественной. Может быть, именно таким, располагающим, и был задуман весь этот интерьер – в далекое время, для давно исчезнувших людей?..
Лица посетителей за соседними столиками казались Лизе какими-то расплывчатыми пятнами. Она не могла не только запомнить их, но даже разглядеть; правда, особенно и не вглядывалась. Зато она внимательно смотрела на Виктора. Он-то какой, привычный обитатель этого нового мира?
На вид Виктору было около сорока, он был темноглаз и темноволос, и прическа его выглядела так, словно он только что вышел из парикмахерской, хотя его волосы не были покрыты лаковой коркой, а лежали мягкой, аккуратной волной. Наконец-то Лиза уловила то самое «главное выражение» его лица, которое не далось ей сразу, – это было веселое спокойствие. Перед нею сидел человек, испытывающий удовлетворение от жизни, это было очевидно. Лиза не знала, почему сложилась у нее такая уверенность. Ведь на лице Виктора не отражалось сытое самодовольство – наоборот, в глазах его светился ум и интерес к происходящему. Но именно веселым спокойствием веяло от каждой черты его ухоженного лица, от того, как лежали его руки на белоснежной скатерти… Лиза впервые видела такого человека и такое выражение лица. Она вспомнила, как суетливо, с напускной уверенностью, держался Чигирь – единственный человек, с которым она была в ресторане, – и внутренне посмеялась над собой: нашла с кем сравнивать! Наверное, и ее, Лизино, неожиданное спокойствие связано именно с тем, что она пришла сюда с Виктором; скорее всего ей просто передалось его ощущение…
Пока