Музей обстоятельств (сборник). Сергей Носов. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Сергей Носов
Издательство: Издательство К.Тублина
Серия:
Жанр произведения: Современная русская литература
Год издания: 2008
isbn: 978-5-8370-0503-9
Скачать книгу
мебель он или человек, умеет поставить на место все, что Собакевичем не является. Так же, как Михаил Семенович окружен, по его убеждению, негодяями, свиньями и т. п., любое кресло Собакевича, куда б оно ни попало, даст понять, что оно Собакевич, тогда как все остальное изначально ничтожество, дрянь. И пусть попробуют возразить.

      Собакевич – тип не совсем петербургский, но именно в Петербурге мы встречаемся с классом объектов, который хочется назвать Коллективным Собакевичем.

      Речь идет о новых архитектурных сооружениях, обнаруживающих себя в исторической части города.

      Дело не в том, что они не вписываются в чуждую им архитектурную среду, выламываются из нее, дело в том, что выламываются с принципиальной, концептуально заданной нахрапистостью, беспардонностью, одним словом, просто выламываются. Унижая соседей.

      Неуместность – их общая черта; на месте – они лишь в мире Собакевича, но здесь – в иной среде – они изначально на месте чужом, не для них предназначенном. Потому и бесстыжесть, бесцеремонность, с которой они предъявляются внешнему миру, соблазнительно объяснить по-человечески комплексом неполноценности, но не будем усложнять нашу метафору – классический Собакевич всяким комплексам чужд.

      В плане самодовольства Собакевич – фигура цельная. И в этом его безусловное преимущество. Ему легко среди других, это другим быть с ним проблема.

      Я сказал «унижая соседей». Вот, пожалуй, верное слово: унижение.

      «Я – Собакевич. А кто вы рядом со мной?»

      Примеров унижения сколько угодно. Вот один – Владимирская площадь. Замечательный трехэтажный дом Дельвига стал действительно казаться никчемным домишкой, когда рядом с ним появился грандиозный комод, на фасаде которого словно написано: «Я тоже Собакевич!» Самое поразительное, что в данном случае это заявление отнюдь не фигуральное: фасад громоздкого здания реально украшает огромный постер с изображением самого здания во всей его неуклюжей громоздкости. Дом Дельвига не изображен. Лишний? Да и то верно: хоть и невелик, а часть новообразования все-таки загораживает. Неплохой повод с домиком разобраться…

      Да что Дельвиг! Владимирская церковь померкла рядом с этим комодом, и колокольня ее (творение Кваренги) не кажется больше высокой. Храм не желает отражаться в окнах чудовища, фокусы с зеркалами здесь не проходят.

      Есть с чем сравнить: сегодня смотрится олицетворением предельной деликатности здание Кузнечного рынка, расположенного поблизости. Воздвигнутое в двадцатые годы, оно не унижает ни храм, что напротив, ни дом, в котором жил и умер Достоевский. Можно вообразить, какого рода «торговый центр» появился бы на этом месте сегодня. Кто знает, еще и появится.

      Мебель Собакевича, кричащая о своем собакевичианстве, возникает повсеместно в исторической части города, и повсюду происходит унижение Петербурга. Собакевич одним лишь своим присутствием переформатирует все пространство, подчиняет