Два лева для Дори. Повесть и рассказы. Борис Ковальков

фонарей проявлялись узором. Посредине выкладывали каменный желоб для стока дождевой воды. В трещинах и щелях между камней росла невытаптываемая травка, летом в ней мелькали маленькие медяницы. Входы и витрины магазинов, лавок, и трактиров так были уютно расположены, что отцу Николасу всегда представлялось, будто идет он по большой квартире среди домашней мебели. Кадки с деревцами, цветами, кустами; столы, кресла у дверей, стол на котором стояли большие сапоги с запиской «сапоги, почти новые»… В арочках подпорных стен стояли и цветы, и просто маленькие статуэтки, игрушки, красивые, не первой необходимости вещи, например шлем 16 века, в котором жила соня. Двери, у которых стояла разнообразная обувь. Двери домов, резные, деревянные, новые и древние, с литыми или коваными ручками. Такие же, как и во всем Каэнглуме. Приятно было открыть дверь, которую до тебя открывали не одну сотню лет. До позднего вечера и прихватывая ночь, у домов или во двориках сидели люди; обедали или вечеряли в любую погоду. Дети, взрослые… «Отец Никлас! Если дойдете до Подъемного Моста, передайте Евтимче, он там играет, что его ждут не дождутся к ужину. Всё стынет. Как у вас дела? Не поужинаете ли с нами? Тогда не ходите, я сбегаю за Евтимом сама, а вы располагайтесь. Покажу маленькому разбойнику! Отца Никласа заставляет ждать!»

      …Выходили и входили; разносили, привозили и увозили. На выступающих из скалы и стен камнях, как на полках, тоже стояли горшки с цветами и сидели кошки. Через улицу, словно мосты для котов, перекинули дощатые решетки с лозами. Вечнозеленые ползучие растения по стенам везде… И зимой эта часть города была привлекательной…

      Отец Никлас дошел до обычного для улицы перекрестка. Сверху к улице Олехро сходились с противопожных сторон переулок – лестница и просто крутая улица. «Этот перекресток напоминает букву икс, – подумал отец Никлас, – клин клином… Как там дальше? Переулок встреч».

      Дома действительно встречались, узкая грань одного дома была украшена балконом, с которого спускалась лесенка. Перед торцом другого устроена площадка, мимо которой под балконом соседа сходил перулок – лестница.

      …«А ведь перекресток – место катастрофическое. Но это место приятное, хотя действительно опасное, по крайней мере зимой, наледь не сбивают с камней, хотя многие разбивают деревянными молотками.

      …Место встреч… Вот один спускается сверху по лестнице – переулку, другой выходит из дома на балкон, например, в лавку за хлебом, третий стоит себе на площадке и покуривает, смотрит на реку и на противоположный берег. Река отсюда виднеется там, внизу. О, на прибережном бульваре зажглись фонари. И окна засветились, откуда-то слышится детский голос… А я сяду тут, под окном». Строитель решил заострить если не дом, но площадку перед домом и заточив её до острейшего конца, все же смиренно закончил литой бронзовой колонной, шар на вершине которой был отполирован до фонарного сияния. Стряхнув со стула снег (в этом городе не мерзнут зимой даже дети), пресвитер присел, достал из сумки подсвечник со свечой и первую попавшуюся книгу.