– Погоди, лада моя, – обратился он к ней. – Посмотри, что мне Шелконя-пройдоха принес. Тут написано, что кто наденет Сварогов венец, тот будет властвовать над всеми славянскими землями аж до Вечернего моря. А меня завтра как раз им венчать собрались.
– Вот так случай! – мелодично засмеялась Снежана. – Не упусти его.
– По правде сказать, не очень-то я и верю, будто эта старинная побрякушка и в самом деле ковалась на небе. Ты бы видела ее! Потертая, невзрачная, потускневшая.
– Так она уже тысячу лет пролежала. Какой же ей быть? Новенькой и блестящей?
– Но ведь Сварог должен был ковать ее своим чудным молотом на алмазной наковальне. Ничто не выдает в ней божескую работу.
– Боги умело прячут свои дары, – возразила жена. – Они знают, как сделать так, чтобы те не бросались в глаза.
– Как могу я верить в богов, если за всю свою жизнь я ни разу не замечал их присутствия? Не было у меня чудес, всего приходилось добиваться трудом и войной.
– Не важно, во что веришь ты. Важно, во что верят другие, – сказала жена, обнимая его за плечи. – Надень его, и пусть все остальные поверят, что ты станешь царем.
Буривой полистал пожелтевшие страницы.
– Почитай мне! – попросил он. – Я так люблю слушать твой голос!
С раннего утра на дворе великого князя начали собираться гости. Высокие деревянные ворота были распахнуты настежь. Начальники городских сотен, старосты улиц и все «лучшие люди» города проходили в Кремник по мостику над рвом, оказывались под высоким сводом надвратной башни, протискивались между сторожек, у которых их встречал Гостибор, и мимо Перунова капища заходили на двор. Челядь провожала их в гридницу – самую большую и массивную постройку в княжеских хоромах. Это было огромное здание с соломенной крышей, которую подпирали столбы. Внутри могло разом поместиться полтысячи человек. Обычно князь собирал здесь дружину и закатывал шумные пиры, но сегодня столы со скамьями вынесли, чтобы освободить место для стоячих гостей. У дальней стены из камня был выложен высокий очаг, уже порядком закопченный от пламени. Перед ним высился деревянный престол, устроенный на возвышении, к которому тянулись девять ступеней. Окошки в гриднице были узенькие, волоковые, прорубленные в бревнах, из которых сложили стены. Сами стены были завешаны коврами с вытканными на них узорами и картинами древних боев и побед. На столбах, подпирающих потолок, были вывешены разноцветные знамена городских сотен и братин.
Когда эта вместительная палата набилась до такой степени, что яблоку стало негде упасть, трубачи взметнули вверх трубы с подвешенными к ним флажками и так оглушительно затрубили, что стоявшие поблизости посетители чуть не оглохли. Гостибор прошел