И этот кто-то была я.
– Всё нормально?
– Угу, – кивнул он. – Извини.
– За что ты извиняешься? – я удивлённо смотрела на одноклассника, как вдруг уловила его прямой взгляд.
Небесно-голубые, светлые глаза с каким-то страхом смотрели едва ли не сквозь меня.
– Тебе из-за меня досталось, – пробурчал он, прожёвывая слова.
– Ерунда, – отмахнулась я. На самом деле я так не думала. Вовсе не ерунда. Я уже чувствовала, как живот связывается в узел при мысли о том, что завтра придётся идти в школу и испытывать на себе участь объекта насмешек. Такого со мной ещё не случалось, и я была явно не готова терять подруг, терять людей, с которыми можно просто поговорить и посмеяться.
– Идём? – спросила я, зная, что вот уже несколько месяцев мы ходим домой одной и той же протоптанной дорогой. Первые пару месяцев с родителями, а затем – одни. Школа была совсем близко от дома.
В знак согласия Артур подтянул лямки портфеля и медленно поплёлся в сторону. А я просто шагала рядом, ощущая себя своеобразным телохранителем. Должно быть, Артур тогда чувствовал себя гораздо хуже меня. Вряд ли кто-то предпочтёт быть униженным, да ещё и на глазах у девчонок, а потом быть спасённым одной из них. Это явно не история о храбром принце на белом коне.
Мы, молча, прошли всю дорогу, а на месте, где должны были разойтись, неловко замешкались и бросили друг другу короткое «Пока».
Вечером я рассказала маме о случившемся. Она старалась утешить меня, говоря о том, что я поступила правильно. Но мама не могла пойти со мной в школу, сесть за одну парту, не позволяя никому бросить и единого слова в мою сторону. А так хотелось, чтобы могла!
С утра я почувствовала себя трусихой и взяла себя в руки. Я твердо решила не позволять делать из себя лузера и объекта насмешек. «Они у меня ещё увидят!» – думала я, глядя в зеркало и видя нахмурившую брови девочку. По крайней мере, я не испытывала чувства вины перед всем миром, а это было уже кое-что.
Ожидания оправдались: я то и дело ловила на себе отчуждённые взгляды одноклассниц, шушукающихся в сторонке, никто не здоровался со мной и не пытался поговорить. А уже на второй перемене ко мне подошло трое ребят. Они трогали мои вещи, листали тетрадки, высмеивали что-то, но я не могла возразить и слова. Язык словно лишился влаги и высох, лишь гнев и чувство стыда перед окружающими давали о себе знать. А когда почти все ребята вышли из класса, чтобы поиграть в коридоре, Артур, сидящий где-то на задней парте, подошёл ко мне.
Он присел напротив и просто молчал, мешкался, пытался что-то сказать. Открывал рот и тут же закрывал, не находя подходящих слов или не решаясь их произнести.
– Чего? –