У меня было неопределенное количество времени до того момента, когда обман вскроется и передо мной возникнет мой Клиент-кредитор с очень большими претензиями. И не факт, что сумма, предъявленная к оплате, будет равна той, что я получил от него в момент продажи дома. Хотя и полученных денег мне уже было не найти.
Неопределенность и невозможность что-либо предпринять сводили меня с ума. Навязчивая идея поселилась в моей голове – во что бы то ни стало, я должен был найти необходимую сумму на случай, если однажды ко мне домой пожалует компания серьезных ребят, готовых ради денег на что угодно.
Друзья отпадали сразу – не было среди моих товарищей людей, способных выложить несколько десятков миллионов. Еще быстрее отпадал вариант с кредитом в банке – ни один толстосум не даст деньги под то обеспечение, что я мог предложить. Продать квартиру? Это жалкие копейки по сравнению с той суммой, что была мне необходима. Бизнес? Он не приносил даже малой толики тех средств, что были нужны, а его продажа тоже мало бы что изменила в сложившемся финансовом тупике.
Сперва, погруженный в постоянные размышления о том, где взять денег, я перестал замечать течение времени. Ежедневно я вставал, завтракал и отправлялся на работу, практически не обращая внимания на то, что ем, и как одеваюсь. В офисе я ходил, почти не обращая внимания на сотрудников, погруженный в собственные мысли о многомиллионном долге, который мне рано или поздно предъявят к оплате. Когда же я вспоминал о семье, которая вскоре должна была вернуться домой, меня и вовсе начинало разбирать самое настоящее отчаяние.
Однажды, через несколько дней, бездумно решая какой-то рабочий вопрос, я вдруг осознал, что не помню, как проснулся и добрался до офиса. Зато в голове продолжали крутиться несколько и вовсе уже бредовых идей, которые я забраковал практически сразу, но не сумел прогнать из головы совсем. Странно, но теперь все эти навязчивые мысли казались мне почти самостоятельными и даже отчасти разумными существами, готовыми разбегаться в ужасе под ударами логики, но немедленно выбирающимися из всех темных углов, стоило сознанию хотя бы ненадолго прекратить отрезвляющий самоанализ.
А трезво мыслить с каждым днем становилось все труднее. Даже самая бредовая идея давала надежду, что все еще можно исправить и обойтись, при этом, без больших жертв. В такие минуты я ощущал, как с души спадает тяжкий груз, как возвращается ощущение радости жизни, а каждый вдох приносит ни с чем несравнимое наслаждение. Но страшный в своей занудной трезвости разум, легко разбивал очередную спасительную идею вдребезги буквально одним