Одни поэты уже рассказали это сказание, другие теперь рассказывают,
А третьи еще будут рассказывать его на земле.
С этими словами перекликается и двустишие из «Рамаяны»:
До тех пор, пока на земле текут реки и высятся горы,
Будет жить среди людей повесть о деяниях Рамы.
Хотя подобного рода гордые утверждения обычны в памятниках древних литератур, по отношению к санскритскому эпосу они, как мы убедились, поистине оказались пророческими. И эти пророчества обретают особый смысл в наши дни, когда «Махабхарата» и «Рамаяна» преодолевают новые временные и географические границы.
Махабхарата
Перевод С. Липкина
Подстрочные переводы О. Волковой и Б. Захарьина
[Сказание о сыне реки, о рыбачке Сатья́вати и царе ШантÁну]
Ади парва
(книга первая)
главы 91–100
[Обещание Ганги]
В реченьях правдивый, в сраженьях всеправый,
Махáбхиша был властелином державы.
В честь Индры заклал он коней быстролетных{2},
Почтил его множеством жертв доброхотных.
От Индры за это изведал он милость:
На небе, в бессмертии, жизнь его длилась.
Однажды пред Брахмой, спокойны и строги,
Предстали, придя с поклонением, боги.
Пришли и подвижники с царственным ликом,
Махабхиша был на собранье великом,
И Ганга, река наилучшая, к деду,
Блистая, пришла на поклон и беседу.
Подул неожиданно ветер с востока
И платье красавицы поднял высоко.
В смущенье потупились боги стыдливо,
И только Махабхиша страстолюбиво
Смотрел, как под ветром вздымается платье.
Тогда он услышал от Брахмы проклятье:
«Средь смертных рожденный, ты к ним возвратишься,
И, смертный, ты снова для смерти родишься!»
Махабхиша вспомнил, бессмертных покинув,
Всех добрых и мудрых царей-властелинов.
Решил он: «Прати́па отцом ему будет, –
Он царствует славно и праведно судит».
А Ганга, увидев Махабхишу, разом
К нему устремила и сердце и разум.
Пошла, приближаясь к закатному часу.
Пред Гангою восемь божеств, восемь вáсу,
Предстали тогда на пустынной дороге.
В грязи и пыли еле двигались ноги.
Спросила: «Я вижу вас в жалком обличье.
Где прежние ваши краса и величье?»
«О Ганга, – ответили васу{3} в унынье, –
Ужасным проклятьем мы прокляты ныне.
За малый проступок, терзаясь душевно,
Мы благостным Ва́сиштхой прокляты гневно.
Приблизились