Наконец-то подошёл официант.
– Где вас черти носят? – даже не пытаюсь скрыть раздражение.
– Двадцать минут в пределах нормы, – он был невозмутим.
Двадцать минут!? Целая вечность, а жизнь пронеслась, как мгновенье одно. На столике среди закусок и дорогого вина стоял флакон духов. Обиделась всё-таки, не взяла. Я открыл бутылку, собираясь налить себе, но остановился. Взял бокал, где на донышке блестела слезинка, и плеснул туда вина. Пусть все Олины печали и сомненья растворятся, как растворится эта слезинка. Пусть она будет счастливой.
А я? Что я? Эта слезинка для меня всё равно, что капелька яда. Может, это успокоит меня и даст силы забыть.
Допетой оказалась наша песня,
Досказанными стали слова,
Так пусть же мир вновь будет тесным,
Чтоб мог я вновь найти тебя!
Десять лет спустя
Поезд дёрнулся в последний раз и остановился. В вагоны сразу же ворвался привокзальный шум. Пассажиры потянулись к выходу, где их ждала толпа встречающих. Всё смешалось в один миг: чемоданы и цветы, восторженные восклицания и поцелуи, смех и слёзы.
Вячеслав Руднев не спешил. Сквозь пыльное окно он равнодушно смотрел на эту пёструю толпу. Его никто не встречал в родном городе. Он приехал сюда в командировку.
Когда за окном немного поутихло, Руднев словно очнулся. Встал, сказал себе под нос: «Пора». – И вышел на перрон.
Вокзал был новым, незнакомым. Всё меняется. Изменился и сам город. «А ведь прошло всего десять лет», – подумал Руднев, когда таксист резко затормозил около гостиницы «Россия», нахально содрал десятку и скрылся за поворотом. Номер был забронирован, и особых проблем с устройством не было. На завод, куда привели его дела, идти было уже поздно, в гостинице – слишком казённо и тоскливо, и Руднев решил пройтись по местам своего детства и юношества. Его сразу же потянуло в парк, который, как казалось, не тронуло время. Только на старых чугунных скамейках блестела новая краска. А вот и она – их любимая скамейка. Руднев остановился, взял с неё желтые и красные листья и подбросил их в воздух. Они медленно и величаво опустились на асфальтированную дорожку. Он сел и закурил.
Они познакомились здесь, в этом парке тишины и чистоты среди быстро растущего города с его заводами, кислотными дождями и машинами. Тогда он только вернулся из армии и ещё щеголял в форме, с гитарой за спиной. Нина и её подружки сидели на этой лавочке, плели венки из одуванчиков и весело смеялись. Вячеслав и двое его друзей подсели к ним. Разговорились, посмеялись вместе. Руднев играл на гитаре. Все были в восторге, кроме неё. Она подшучивала над ним. В его душе рождалась злость, которую он старался не показывать. И если бы на месте Нины оказалась любая другая девчонка, он бы не сдержался. А на неё он не мог долго обижаться. В ней было что-то необыкновенное. Какая-то неведомая сила. Вячеслав попал во власть