– Ужас, – согласился Гыд. Он был потрясен. – Как ты это запомнила?
– Не знаю. Видимо, впечатлилась сильно. Но дело в том, что пока все это тра-ля-ля «имело место быть» – это если говорить их языком, – сам чай остыл. – Девушка сделала выразительную паузу, которую заполнило тихое похохатывание бородача. – И опять же, если говорить их языком – «безвозвратно остыл» и превратился в безвкусную жидкость. И здесь так во всем.
– Чаепитие не несет в себе смысл трапезы, – произнес Шелест, слегка отступив от рассматриваемой им картины, чтобы иметь возможность лучше оценить ее перспективу. Если бы у них была возможность видеть лицо монаха, Дарина не сомневалась, что на нем читалось бы легкое презрение.
– Тогда к чему его так тогда называть, а, монах? – Дарина прицелилась, собирая за напряженными щеками слюну. Резко выдохнула. Очередной плевок из окна угодил в восседавшего на породистой, почти декоративной лошадке латфорца. Чуть левее блестевшей серебром пряжки, крепившей к полям шляпы длинные перья.
– Почти не промахнулась, – сообщила она, повернувшись к сидящим в комнате. И, оправдывая свою нынешнюю неидеальную меткость, добавила: – Почти – потому что лошадь этого франта дернулась.
Оплеванный мужчина возмущенно вскрикнул и задрал голову, высматривая обидчика. Увидев в окне над собой обрамленное локонами личико, грациозную шею и глубоко декольтированный бюст, он зарделся, припомнив все только что сказанные сгоряча слова, и принялся бормотать извинения. Он уважительно помахивал все той же оплеванной шляпой, а лошадь гарцевала, и, казалось, ее подковы постукивают с неменьшим уважением.
– Вот! – Дарина с досадой хлопнула по подоконнику ладонью. – Пожалуйста!
Гыд в сотый раз протирал все механизмы скорострельного арбалета от несуществующих пятен.
– Дыр еще не протер на своем исключительном стреляющем чуде?
Вместо ответа Гыд поднял одну бровь, аккуратно отложил арбалет и вытащил из ножен кинжал. Полировка продолжалась.
– Нет! Это невозможно! – Дарина связала узлом платочек и запустила им в Гыда.
– Тебе действительно нечего делать? – вздохнул Саммар.
– Да! Мне не только делать нечего. Мне даже поговорить не с кем и не о чем!
– Ты хочешь сказать, чаепитие прошло в полном безмолвии? – не преминул вставить замечание Шелест. Он чинно переместился к следующему живописному полотну. – Воспользовалась