Пару минут Гали сидела в прежней позе, хватая от возмущения ртом воздух и пытаясь понять, что же произошло. Потом волна возмущения подняла ее на ноги, а выражение лица чем-то стало смахивать на злобную гримасу сестры. Гали вскочила и помчалась следом, с грохотом распахивая закрытые перед ее носом двери. Подбегая к покоям сестры, она уже сама была близка к припадку ярости. Распахнув последнюю дверь, Гали заорала:
– Знаешь что?..
И осеклась. Желание наговорить тысячу гадостей и перебить все стоявшие на туалетном столике безделушки мгновенно испарилось. Гали в полной растерянности наблюдала представшую перед ней картину, совершенно не находя, что сказать. Эллиноя тихонько плакала, сидя в кресле в углу парадной залы. Поджав под себя ноги и свернувшись калачиком, чтобы спрятать от окружающих поток горьких слез.
– Элли… – растерянно произнесла Гали. – Ты плачешь? Почему?
Она подбежала к сестре и упала на колени рядом с креслом.
– Что с тобой, моя любимая Элли? – Гали попыталась обнять ее колени.
Эллиноя сдавленно всхлипнула и прижала к лицу ладони, стараясь сдержать водопад слез, но вместо этого разрыдалась еще горше.
Гали гладила складки кружевного платья сестры, стараясь разобрать в промежутках между всхлипываниями произносимые сестрой слова.
Удавалось это плохо, но наиболее часто повторяемую фразу она все же уловила:
– Это ужасно!
– Что ужасно, Элли? Что?
Младшая из княжон ждала ответа, но до слуха ее доносились только всхлипывания. И тут ее осенило:
– Я поняла! Эллиноя, но почему ты не сказала об этом раньше? Папа бы никогда не допустил…
– Не сказала о чем? – Глаза Элли покраснели от слез, и от этого она казалась старше и некрасивее, чем была на самом деле. – Не допустил бы чего?
– Ты не любишь Гира! Ты любишь другого! – озвучила свою догадку Гали.
– Что? – одними губами спросила Элли. Сказанное сестрой настолько шло вразрез с ее собственным горем, что она даже нашла в себе силы улыбнуться. – Какая ты смешная, Гали.
Эллиноя погладила ее по голове, ласково перебирая пряди. Как тогда, когда младшая сестренка была совсем малышкой.
– Все наоборот. Это Гир не любит меня.
– Что?! – Гали вскочила на ноги. – Ты с ума сошла? Конечно, он любит тебя!
Эллиноя печально покачала головой. Потом отерла тыльной стороной ладони еще не высохшие от слез щеки. Она сидела перед Гали и обмахивала обеими руками горящее лицо.
– Я сейчас успокоюсь… И попробую тебе объяснить… Вот только сейчас успокоюсь…
Она сделала паузу. Несколько раз глубоко вдохнула и отрицательно покачала головой. Ничего из этой пантомимы Гали не поняла, и поэтому сочла возможным нахмуриться.
Так они и сидели друг напротив друга некоторое время, хмурая Гали и заплаканная Эллиноя. За окнами в кронах