– У нас здесь тоже будет такая страшная гроза? – спросила Юля.
– Совсем не обязательно.
– Вы так думаете?
Антон Ильич погладил ее по плечам, успокаивая.
– Все зависит от направления ветра. Сейчас он дует туда, – он показал рукой, – и если не поменяется, то гроза пройдет мимо нас.
– А если поменяется? Будет шторм?
Он улыбнулся и слегка коснулся губами ее лба.
– Что бы ни случилось, я смогу вас защитить.
Антон Ильич не лгал. Он чувствовал, что хочет защитить ее от всех ненастий, оградить от всех бед. Ему хотелось поднять ее на руки, прижать к груди и никуда не отпускать. Шторм или гроза, какая разница? Если она рядом, ему ничего не страшно, он справится со всем. Он ощущал в себе такой прилив сил, словно он, как первобытный воин, мог бы сейчас догнать мамонта и завалить его одним ударом кулака. Жаль только, мамонтов здесь не было.
Юля развернулась к нему и тихо произнесла:
– Я боюсь, как там мои. Как они полетят в такую грозу?
Антон Ильич рассмеялся и посмотрел на нее с нежным умилением.
– Что? Что вы смеетесь?
– Да ведь до вылета еще полдня. Гроза пройдет, и погода к утру поменяется.
– А если нет? Если не поменяется?
– Ничего страшного.
– Да?
– Ну конечно. Потрясет немного при посадке, и все.
– Да… Да, наверно, вы правы.
Она улыбнулась ему и вдруг опустила глаза, смутившись.
– Глупости какие… Простите меня… сегодня у меня все так…
Антон Ильич не дал ей договорить. От ее слов, от ее трогательного смущения в нем поднялась мощная волна чувств, и он прикоснулся ладонями к ее лицу, потянулся к ее губам, но в последнее мгновенье остановился, глянув в ее глаза. Юля смотрела на него как испуганный зверек, напряженно и оцепенело. Она не отстранилась и как будто даже не удивилась его желанию ее поцеловать, но и не шла навстречу, только стояла, не шевелясь, и смотрела, что будет дальше. В глазах ее был страх, и еще какая-то странная смиренность, словно она ждала чего-то, что должно было произойти неизбежно и чему бесполезно было сопротивляться, боялась этого и одновременно желала, чтобы все поскорее произошло. Под ее взглядом Антон Ильич и сам испугался своего внезапного порыва. Он все еще держал в ладонях ее лицо, но понимал, что момент ушел, и поцелуя не выйдет. Смутившись, он неловко отнял руки от ее лица и встал, не зная, куда их деть и что вообще ему делать. Чувства бурлили во всем его теле, и он, не придумав ничего лучше, вдруг подхватил Юлю на руки.
Она вскрикнула и обхватила его за шею. Антон Ильич закружил ее на песке. Она завизжала и захохотала, и это придало ему сил. Оцепенение спало.
– Что вы делаете? Отпустите! Вы уроните меня! Мы сейчас оба упадем!
Он, запыхавшись, поставил ее на землю. Юля все смеялась и никак не могла остановиться, а он стоял, раскинув руки, и не знал, смеется ли она от радости или хохочет над ним.
Она глянула на него,