Не знал этого и сам Антон Ильич.
Пехлюван-бей со свойственной ему подозрительностью что-то постоянно проверял да пересчитывал, просил то отвезти его в салон, то на склад, то назначить встречу с будущим покупателем, то предоставить рекламный бюджет. Антона Ильича и удивляло и обижало такое недоверие, однако больше всего его тревожила бесцеремонная неторопливость, с какой Пехлюван-бей выдумывал каждый день новое занятие, будто нарочно оттягивая время. Сроки между тем поджимали, близилось первое число, а груз все стоял, не распакованный, неприкосновенный, на складе.
– Ну, что там у тебя?
– Алексей Евсеич, я пришел, потому что, видите ли…
– Только говори быстрей. У меня пять минут.
– Да-да… Видите ли, первого числа мы открыться не сможем.
– Не понял.
– Не сможем, – Антон Ильич развел руками, – открыться… не сможем…
– Причина?
– Это все Пехлюван-бей… все из-за него.
– Что еще за бей?! – вдруг взорвался Алексей Евсеич и ударил ладонью по столу. – Что за околесицу ты несешь?!
В гневе он поднялся со своего кресла и приблизился к сжавшемуся на стуле Антону Ильичу.
– Ты сам-то понимаешь, что ты несешь?! У меня аренда проплачена! Я же за пустой зал плачу! Жду когда ты его откроешь! У меня реклама по всему городу висит! Ты что, забыл, сколько это стоит?! Кто мне эти деньги вернет? Ты?! Или этот твой?! Бусурманин?!
Алексей Евсеич прошагал в другой конец кабинета, развернулся, подошел к календарю на стене, он показывал двадцать девятое сентября, и спросил:
– Что надо сделать, чтобы первого открыться?
– Разгрузить товар… – почти шепотом произнес Антон Ильич.
– Ну так разгрузи! – взревел Алексей Евсеич.
– Пехлюван-бей…
– К черту Поливан-бея!! Пусть едет домой! Он мне только мешает тут! Я под него пятерых людей держу, зарплату им плачу, между прочим! А он мне палки в колеса вставляет!
На столе загорелась кнопка вызова из приемной.
– Да?
– Алексей Евсеич, итальянцы ждут в конференц-зале.
– Иду.
Алексей Евсеич оправил пиджак, взял со стола кое-какие бумаги, Антон Ильич при этом поднялся, как бы на прощание, но тот, не проронив больше ни слова, ушел.
Стук за окном заставил Антона Ильича очнуться. Это первые тяжелые капли дождя ударяли в стекло. На улице потемнело, невдалеке послышались раскаты грома.
Решительным шагом Антон Ильич прошел мимо секретарш в приемной Пехлюван-бея и без стука открыл дверь в его кабинет. Пехлюван-бей, в это время упражнявшийся в расчетах на калькуляторе, недовольно вскинул брови, но, увидев Антона