Уланов в своем кабинете вел беседу, для которой и была затеяна вся операция.
– Михаил Игнатьевич, – возмутилась сутенерша, которая помнила имена и отчества всех сотрудников, кто когда-то занимался ею и ее бизнесом. – Ну зачем вы так? Так же не делается. Позвоните сами знаете куда, и все разрешится сами знаете как.
– А вы, дорогая моя Настасья Владимировна, думаете, что мы не звонили? – улыбнулся Уланов. – Все согласовано.
Секрет живучести этого незаконного вида деятельности близ интуристовских гостиниц объяснялся просто – девочки были под плотным контролем госбезопасности и активно использовались чекистами в своих играх.
– Да ладно, – махнула рукой сутенерша.
– Настасья Владимировна, ну когда я врал?
Сутенерша нахмурилась. Если чекисты дали добро на это мероприятие, значит, дело приобретало дурной оборот.
– Кто часики у колбасника тиснул? – спросил Уланов.
– Да не знаю я!.. Часики какие-то.
– Ну да, – кивнул Уланов. – Что, по рыбозаводу твои курицы соскучились? А ты по Магадану?
Чтобы держать в тонусе девушек, которые имели обыкновение быстро отбиваться от рук, чекисты и милиция время от времени проводили зачистки. Самая большая была перед Олимпиадой восьмидесятого года. Тогда правоохранительные органы всю мелкоуголовную шушеру, алкоголиков и дебоширов сплавили из столицы за сто первый километр, и Москва превратилась в город Солнца – более спокойного и чистого места Земля не видывала. Обычно после таких оперативно-профилактических мероприятий проституток по суду высылали на исправработы. И место встречи изменить было нельзя – рыбозавод в Архангельской области, где постоянно наблюдался дефицит рабочей силы, и нежные наманикюренные пальчики для разделки рыбы были как нельзя кстати. Там девочки пропитывались таким рыбным запахом, который в страшных снах преследовал их всю оставшуюся жизнь, – его, как ни старайся, не перебьешь никакой «шанелью» с «диором». Рыбозавода валютные дамы боялись как огня.
– Звони, – кивнул Уланов на телефон.
Сутенерша подрагивающим пальцем начала вращать диск телефона. Набрала номер своего куратора от КГБ, который все двадцать четыре часа обещал быть на связи. Дозвонилась. Побледнела, выслушав все матюки в свой адрес. Повесила трубку. Несколько секунд глядела куда-то поверх головы муровца, а потом произнесла:
– Да эта клушка Наташка. Из Тамбова. Дура дурой. Москву увидела, глаза разбежались. Хотела я ее гнать, овцу тупую, но очень уж хороша, зараза. Гамбургеры на нее с полвзгляда западают – тягачом не оттащишь. Кто ж знал…
– Где она живет?
– Да понятия не имею. Где-то квартиру снимает. У Ленки Маленькой спросите. Они вроде вместе жили.
Ленка Маленькая, миниатюрная блондинка, задержанная в числе других, запираться не стала. Сказала, что Наташка с ней