– И что ж ты не рад? Бери!
– Через месяц я буду должен пятнадцать, если воспользуюсь его услугами.
– Ого! – Дмитрий разливает кофе по чашкам и садится напротив толстяка, – этак ты никогда не расплатишься!
– В точку! – Бегемот хлебает из чашки, не замечая, что кофе обжигающий, – сегодня же вечером линяю отсюда. Киоск и квартиру придётся бросить, а джип где-нибудь продам.
– Тебе придётся долго прятаться, – сочувствует ему Огурчик.
– Да, – Огурец вдруг замечает, что кофе горячий и, выплёвывает его обратно в чашку. – Всю жизнь, наверное.
Некоторое время они молчат, толстяк, глядя в стол, а Дмитрий – в окно.
Потом Огурчик делает небольшой глоток и произносит:
– А ведь девчонки правильно заметили.
Толстяк отрывает взгляд от стола и смотрит на него:
– О чём это ты?
– Мы с тобой две полные противоположности, – поясняет ему Дмитрий, – и сами разные, и в жизни у нас всё по-разному.
– Только имена одинаковые, – горько усмехается Огурец.
– Почти одинаковые, – поправляет его Огурчик, делая очередной глоток, – и, возможно, это и определяет всю разницу в нас.
– Так ты философ!? – ехидно восклицает бегемотик, – или, все-таки, херомант?
– Да нет, – смеётся любимчик женщин, – просто всё очень интересно получается.
Взять хотя бы твой внешний вид. Ты явно страдаешь обжорством…
– Обжорством, говоришь?! – кипит вдруг Гора Сала.
Толстяк, одной рукой поглаживая лысину, а второй – почёсывая пузо, краснеет.
– Ты на себя-то посмотри! – вопит он. – Хорошего человека должно быть много! А ты, по сравнению со мной, просто штакетина какая-то! Да я просто добрый Карлсон! Ты же – малыш недоделанный!
– Ладно, ладно! – тот, кого назвали штакетиной, напрягается. – Внешний вид оставим. Поговорим о жизни. У тебя же всё кувырком. Ты вот-вот всё потеряешь!
– Ага, – карлсон продолжает багроветь (даже создается впечатление, что он сейчас включит свой пропеллер и улетит на крышу). – Возможно, и потеряю, Но это оттого, что мне есть чего терять! А тебе и терять-то нечего! Что ты можешь потерять?
– Как это нечего?! – кричит уже Дмитрий. Потом задумывается на мгновение и продолжает, – да, возможно, что у меня всего не слишком много. Но кое-что есть, и мне хватает!
– Вот-вот! – гигант немного успокаивается и глотает кофе, – а я всегда хотел больше. У меня не было и того, что есть у тебя. Я добился. Вот этими вот руками!
Он поднимает свои клешни и трясёт ими перед носом Огурчика.
– А мне как-то само пришло…
– Немудрено! Ведь ты же бабский любимчик! Да ты, вообще, всеобщий баловень! Разве не так?
– Н—не знаю… – теперь мямлит уже красавчик.
– А я знаю! – толстяк залпом допивает кофе. – Тебя просто с детства все любили. Ты был любимчиком класса, курса, потом на службе. Тёлки косяками носились за тобой, нет?
– Д—да… –