А над долинами, их наклонными днищами, сопки уходят за горизонт изломанными неровными рядами, – сине-лиловыми, лазорево-фиолетовыми, со всем невероятием оттенков; совершенно рериховские краски. Хакасия чарует, но это не Сибирь.
Пересекая Енисей между Абаканом и Минусинском, попадаешь опять в Сибирь из Центральной Азии. С 19 века пошло общее такое название: «Минусинская котловина» – понижение между Саянами и Алатау. В советское время уточнили: «Хакасско-Минусинская котловина». Даже с точки зрения геологии это не совсем одна и та же форма рельефа: поднятие Саян создало котловину на стуке двух геологических и географических стран: Восточной и Западной Сибири. Но надо же было подчеркнуть, что Хакасия тут рулит!
Енисей разделяет два разных мира. На правом берегу в Восточной Сибири, в Минусинской земле – нет гряд сопок, неровных долинок, наклоненных в разные стороны. Есть слабо всхолмленная равнина, больше всего похожая на Восточноевропейскую, она же Русская.
Тут нет степи и лиственничника. Тучную Минусинскую землю покрывают сосняки. Аромат соснового леса, сплошные леса и поля, много полей, скот на лугах… И правда похоже на Русскую равнину… даже грибы не сибирские – не грузди и волнушки, а европейские – маслята и лисички. Маслята в бору… почти как под Петербургом.
Только жара тут летом другая – континентальная, и запахи немного другие. И парят над мирной сельской благодатью Саянские горы, синие издалека.
Минусинская земля – удивительный кусок Европейской России, заброшенный от нее за тысячи верст. Она больше похожа на Россию, чем плоская как стол, Западная Сибирь, чем окрестности Красноярска. Не удивительно, что русские в Хакасии селились редко и поздно, с середины-конца 19 века. А Минусинскую землю начали осваивать сразу, как только ее узнали. И освоили, сделав похожей на Россию больше, чем любой другой уголок Сибири. Удивительная Минусинская Русь.
Землю и волю…
У Тимура неглупая мысль: что стоит выехать из города, как начинается какая-то другая жизнь… Что в селах и маленьких городках происходит много всякого интересного, что в каждом из них свои правила жизни, своя история, свои отношения людей. И что живут в них вовсе не одни деграданты и алкоголики. Тимур в главном прав. Но в 1990-е было как раз ощущение, что все в России умирает, вне больших городов. Зарастали поля – сначала травой, потом кустарником… Теперь там густой молодой лес. Исчезали стада, скукоживалась инфраструктура. Была школа? Не стало. Была больница? Остался фельдшерский пункт с вечно пьяным фельдшером. Было производство? Развалилось. Ходил автобус? Больше не ходит. Зарплату не платили месяцами, люди жили картошкой с огорода, старики и детишки умирали, народ бежал из распавшихся совхозов и леспромхозов.
Сейчас как-то все не то… Много распаханных полей, появилась скотина.