Похоже, носильщик понял его взгляд по-своему. Затормозив на мгновение, показал глазами: чемодан – телега? Он не успел ответить: старик поднял палку с набалдашником и ткнул носильщика в спину. Азиат втянул голову в плечи.
Он чувствовал, как тает его благодарность к старику, растекается грязной лужей по зашарканной платформе.
– Тот человек… Ну, ты ищо грил – мешок…
– Что-что? – он недослышал, скорее прочел по ее губам, одновременно уловив явственный запах спиртного. И взгляд – неверный, плывущий.
Долговязый приблизился и остановился в двух шагах.
– Тебя встречают? – она заговорила громче. – Можем подвезти. У нас ауто.
– Спасибо, – ответил вежливо, но твердо. – Я на метро.
– С ко-офером? – девица протянула удивленно.
– А что, с чемоданами не пускают?
– Ева, ты идешь? – ее кавалер, видно, не выдержал. Она кивнула, не оборачиваясь.
– Ну… Было приятно познакомиться. – Махнула шуршащим букетом. – Можа свидимся когда…
Пройдя сквозь строй таксистов, предлагающих свои услуги, и каких-то сомнительных личностей с табличками «Комнаты, квартиры – посуточно», он вошел в здание вокзала-близнеца. Авторы газетных статей не слишком преувеличивали: те же ряды пластмассовых кресел, книжные киоски, лотки с сувенирами. «Если бы не реклама…» – приглядывался, привыкая к навязчивой пестроте.
На постаменте в центре зала белела огромная сахарная голова. То есть, конечно, мраморная.
«У нас – Ленин, а у них?..» И замер, будто не поверил своим глазам. Косая челка, усики над верхней губой. Пассажиры, сновавшие туда-сюда, не обращали никакого внимания…
– Чо стал? Шевелись! Пихнули чувствительно, можно сказать, больно.
– Простите, я…
– От желтые, ничо-то им не деется. Чисто тараканы. Понаедут, мля, и стоят… – женщина в длинной распахнутой шубе (о такой мечтают его сестры) обдала его яростным взглядом, будто плеснула кипятком.
«Сумасшедшая, просто психичка какая-то… – Он спохватился: – Надо было ответить. Поставить на место, сказать…» – вытянул шею, высматривая хамоватую дамочку, но та уже исчезла в толпе.
Глупость, но неприятный осадок остался. И не заметил, как вышел на площадь. По другую сторону проезжей части, запруженной машинами, высилась остроконечная башенка в псевдовосточном стиле: вчера утром он попрощался с ее сестрой-близнецом. Повернул голову, ожидая увидеть высотку (кажется, «Ленинградская» – москвичи знают, для жителей других городов просто молотовская, одна из восьми). Но на месте высотки, визитной карточки советской столицы, здесь, в их Москве, высилось массивное здание с круглым куполом – нечто вроде древнеримского Пантеона. Только больше и величественнее.
Он вспомнил: «Volkshalle... – Зал народа. Главный храм нового государственного