– Помните, Гастингс, как я упомянул об одной идейке? Так вот, она подтвердилась. Допустим, мадемуазель убита и ее находят в саду. Она может пролежать там несколько часов – по этой дороге мало кто ходит. И возле ее руки – он выпал, вот и все – лежит ее собственный револьвер. Достойная мадам Эллен, конечно, его опознает, и тут уж, разумеется, пойдут припоминать: угнетенное состояние, бессонница…
Ник поежилась:
– А ведь верно. Я сейчас до смерти издергана. Все твердят мне, что я стала нервная. Да… говорить бы стали…
– И подтвердили бы таким образом версию о самоубийстве. Кстати, оказалось бы, что единственные отпечатки пальцев на револьвере принадлежат мадемуазель – словом, все было бы как нельзя более просто и убедительно.
– Веселенькое дельце! – сказала Ник, но я был рад отметить, что «дельце», по-видимому, не слишком ее веселило.
– Не правда ли? – невозмутимо подхватил Пуаро. – Но воля ваша, мадемуазель, этому пора положить конец. Четыре неудачи – отлично, однако пятая попытка может окончиться успешнее.
– Ну что ж, заказывайте катафалк на резиновом ходу, – вполголоса проговорила Ник.
– Но мы этого не допустим – мой друг и я, – вот почему мы здесь.
Меня растрогало это «мы». Обычно Пуаро начисто забывает о моем существовании.
– Да, – подтвердил я. – Вам незачем тревожиться, мисс Бакли. Мы защитим вас.
– Это очень мило, – сказала Ник. – Ну история, скажу я вам… Прямо дух захватывает.
Она держалась все так же беспечно и независимо, однако в ее глазах мелькала тревога.
– И первое, что мы сделаем, – заявил Пуаро, – это сядем и все обсудим.
Он сел и дружелюбно улыбнулся.
– Начнем с традиционного вопроса, мадемуазель. У вас есть враги?
Ник огорченно покачала головой.
– Боюсь, что нет, – сказала она виновато.
– Ладно. Значит, эта версия отпадает. Теперь вопрос совсем как из кинофильма или детективного романа: кому выгодна ваша смерть?
– Ума не приложу, – сказала Ник. – В том-то и дело, что это совершенно бессмысленно. Кроме этой старой развалюхи-дома… и он заложен-перезаложен, крыша протекает… и вряд ли на моем участке найдут угольные залежи или что-нибудь в этом роде.
– Так он заложен, вот как?
– Пришлось заложить. Шесть лет назад умер дедушка, потом брат. Похороны за похоронами… Это меня и подкосило.
– А ваш отец?
– Он вернулся с войны инвалидом и в девятнадцатом умер от воспаления легких. А мама умерла, когда я была совсем маленькая. С самого детства я жила в этом доме с дедушкой. С папой он не ладил – и неудивительно… И отец решил, что самое лучшее – подкинуть меня дедушке, а сам отправился искать счастья по свету. К Джеральду – это мой брат – дедушка тоже не благоволил. Не сомневаюсь, что он не ладил бы и со мной, будь я мальчишкой. Мое счастье, что я девочка. Дед говорил, что я пошла в его породу и унаследовала его дух. – Она рассмеялась. – По-моему, он был старый греховодник, каких свет не видел. Только ужасно везучий! Здесь говорили, что