«Козельский В.В., старший лейтенант, ВДВ».
Это было практически невозможно, и сначала голова Анны просто отказывалась верить собственным глазам: не может быть… Здесь? Через столько лет? Как такое вообще возможно? Анну окликнул Савелий Валерьевич, но та его уже не слышала: девушка буквально впилась глазами в тщедушную бумагу, на котором чёрным по белому были написаны инициалы её родного отца. Отказываясь верить в происходящее, Анна судорожно набросилась на папку с документами. Бледными от усталости, дрожащими пальцами она что-то активно искала.
– Что ты делаешь? Осторожней! – сразу закричал её наставник и, попытавшись остановить помощницу, схватил Анну за руку.
Сама не своя, племянница немедленно переключилась на своего дядю – мёртвой хваткой она вцепилась в его жилетку и, сверкая уже влажными глазами, тихо спросила:
– Какое воинское звание было у моего папы?
Мужчина впал в ступор: горько плачущая при любом о нём упоминании племянница теперь сама задаёт вопросы о его старшем брате! Сначала Савелий Валерьевич решил, что просто ослышался, и тогда Анна не выдержала и закричала во весь голос:
– Отвечай!
– Лейтенант! – испуганно выпалил он.
– Какой? – не унималась она. Глаза девушки всё сильнее блестели.
– Старший… Кажется.
Вот и всё – призрачная надежда, что это просто однофамилец, осталась где-то позади. Трепещущими от волнения руками побелевшая Анна с силой прижала к груди злосчастный лист. Губы девушки жалобно задрожали: приехав помочь со статьёй дяде, она не могла и представить, что найдёт фамилию своего папы здесь, среди ранее засекреченной архивной документации. Часто дыша, заметно покривив лицом, несколько секунд Анна как могла сдерживала себя, но потом на совершенно ватных ногах тихо сползла по стене на ледяной кафель архивного зала и уткнувшись лицом в колени, горько заплакала.
В комнате воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь судорожными всхлипами. Худенькие девичьи плечи тряслись от рыданий. Как? Откуда он тут взялся? Возможно, уже никто и не узнает – закрыв лицо коленями, она с силой прижала к себе листок с фамилиями, отчего тот весь смялся. Ей уже было плевать, что это за документ: теперь Анна чувствовала себя как минимум его частицей, ведь там значился её родной отец. Стараясь не потревожить бедняжку, Савелий Валерьевич на цыпочках подошёл к своей племяннице, осторожно присел с ней рядом и всё понял: по остренькому подбородку градом катились слёзы.
Прошло, наверное, минут пять, может больше, прежде чем дядя решился попробовать успокоить Аню, ибо знал: в таких случаях успокаивать его племяшку сразу было совершенно бесполезно – девочке необходимо выплакаться. Савелий Валерьевич достал из одного из карманов жилетки носовой платок и аккуратно вложил его в безвольно повисшую ладонь. Девушка медленно оторвала лицо от коленей. В высшей степени очаровательное лицо