Заметив, что они остались в зале одни, оба семейства распрощались. Ольга еле вытерпела поездку в экипаже. Дома она улучила момент и, оставшись с невесткой наедине, бросилась ей на шею.
– Катюша! Как же ты это придумала? Ведь если Натали станет жить у нас, то князь Сергей обязательно сюда придёт!
– Потому и придумала, что хорошо знаю Курского. Он – человек благородный и, чтобы ни думал обо мне и Алексее, племянницу свою в одиночестве не бросит, – объяснила Катя и уже строже закончила: – Но дальше ты уж сама разбирайся, сводничать я не стану. Это нехорошо!
– Спасибо тебе, милая, я обязательно справлюсь… Надеюсь, что справлюсь!
Катя ободряюще улыбнулась, но, решив не развивать больше скользкую тему, попрощалась и вышла. Княгиня сильно сомневалась, что у Сергея Курского и её собственного мужа хватит благоразумия переступить через уязвлённую гордость.
«Будь что будет! – подумала она, – Холли достойна счастья, и раз она уверена, что ей нужен только Курский, пусть уж девочка его получит. Знать бы ещё сколько воды утечёт и сколько раз деревья сбросят листву, провожая уснувшее лето, прежде чем это мечта исполнится».
Глава шестая
Трудный разговор
5 декабря
Бесконечный парк, газоны в облетевшей листве и белесая дымка дождя – картина навевала меланхолию. И так тошно, а тут ещё и природа грусти добавляет. Граф Кочубей отвернулся от окна и взглянул на свой портфель. Убрать вещи или оставить? Ситуация казалась очень скользкой. Виктор Павлович не зря обратился к императрице-матери. Отношения августейших супругов не ладились так давно, что предсказать ответ императора на обвинение в адрес Елизаветы Алексеевны не составляло труда: он разведётся с супругой и отправит бедняжку домой к матери. А потом что? Княгиню Нарышкину на трон?
«Упаси Бог от такой напасти, – ужаснулся граф и перекрестился. – Только панны нам в императрицах и не хватало. Тогда вся Польша тут кормиться будет!»
Возможно, он преувеличивал, но Нарышкину граф не любил (в чем, впрочем, был совсем не одинок), дама сия оказалась на редкость легкомысленной, да и, честно сказать, недалекой и никак не могла равняться с умницей Елизаветой Алексеевной. Пока у царской четы сохранялось текущее статус-кво, оставалась надежда на примирение, тем более что ни для кого не было секретом, как Елизавета Алексеевна жаждет воссоединения с мужем.
«Неужели такая женщина могла решиться на приворот? – в очередной раз спросил себя Кочубей. Он вспомнил тонкое, почти прозрачное лицо императрицы, на котором остались одни грустные голубые глаза, и сразу же отверг эту мысль. – Нет, это невозможно! Только не она».
Впрочем, догадки и домыслы были ему не по чину, его оружие – сведения, улики и доказательства. Кочубей покрутил в руках кольцо с горящей в огне бабочкой, кинул его в портфель, а потом сгреб и остальное. Тут стукнула дверь, и в кабинет вошла хрупкая дама в лиловом платье. Уже немолодая – скорее всего, под сорок – она казалась простой и милой. У плеча на голубой ленте поблескивал бриллиантами