Хотя на скулах Энди напряглись желваки, она все-таки промолчала.
– Ты позволяешь личным переживаниям из прошлого влиять на твой здравый смысл, – более мягким тоном продолжил он. – Но независимо от того, как ты это воспринимаешь, Энди, возвращение той девочки не вернет твою сестру.
Сердце Энди ёкнуло. Разумеется, он был прав, но это дело все равно не давало ей покоя.
– Кражи, – тихо произнес он. – Организуй какие-нибудь аресты. Покажи нам, сельским мужланам, из чего сделаны столичные девушки.
Хотя Энди понимала, что это была самоуничижительная шутка ради того, чтобы разрядить напряженную атмосферу, она так и не смогла улыбнуться, когда покинула кабинет начальника и вернулась за свой рабочий стол.
– У меня такое впечатление, что дело не выгорело, – заметил Лео Джонсон, оторвав взгляд от своего компьютера. Он был эффектным молодым человеком с копной непокорных рыжих волос и телосложением борца, настоящим энтузиастом своей работы, которая могла быть такой же увлекательной, как и неприятной. Как бы то ни было, он определенно был настоящим детективом, с которым она предпочитала работать, как и с Джеммой Пейн, не так давно приступившей к исполнению своих обязанностей. С другой стороны, она должна была признать, что ей выпала честь быть частью всей команды уголовного розыска Кестерли. Они страховали друг друга так, как не было принято в столичной полиции, оказывали добровольное содействие в расследовании трудных дел и стояли рядом каждый раз, когда пресловутое дерьмо попадало в вентилятор.
Опустившись на стул, Энди тяжело вздохнула.
– Что бы там ни было, я поддерживаю твои догадки, – сказал Лео.
Она застонала от досады и уронила голову на руки. Поскольку рабочий день уже заканчивался, большинство столов в главном офисе пустовало. Остались лишь двое других детективов, разглядывавших карту, разложенную между ними, и ассистент, который с кем-то говорил по телефону.
Энди повернулась к Лео.
– Ты знаешь о моей сестре? – прямо спросила она.
Его пальцы замерли на клавиатуре. Разумеется, он знал. Скорее всего, это было первой сплетней, обсуждавшейся с тех пор, как в уголовном отделе Кестерли стало известно о переводе Энди Лоуренс из Лондона и о ее назначении на должность сержанта. Он знал ее имя еще и потому, что семья ее отца была родом из Кестерли, хотя он сам служил старшим суперинтендантом[4] сыскной полиции в Лондоне в то время, когда исчезла Пенни. В те ужасные дни поисков, молитв и постоянного ожидания худшего исхода еще не было компьютеров и электронной почты, но истории о том, чем все закончилось для ее отца, распространились в полицейской среде с такой же скоростью, как любой компьютерный вирус.
Теперь они были подобны мрачному наследию, эхо которого не затихало с годами.
– Есть новости от социальных служб? – спросила Энди, вернувшись к делу Софи Монро.
– Пока ждем, –