Теперь я собирал остатки воли в кулак только для того, чтобы хоть как-то суметь вывалиться наружу. Выпускающий прошел вдоль ряда, поочередно пристегивая карабины стабилизирующих систем к тросику. Оставалось положиться на его внимательность, поскольку от этого действия выпускающего зависела и моя жизнь. Быть может, именно тогда начали зарождаться ответственность за жизнь товарища и умение положиться друг на друга, полностью отдавая свою судьбу в руки командира или сослуживца?
Коротко рявкнула сирена, и все по команде выпускающего поднялись с места. С каждой секундой кисель времени становился все гуще, и последние шаги до дверей я делал, уже с большим трудом передвигая ногами. Мои товарищи один за другим исчезали в ярком проеме. С великим трудом я вывалился наружу, и рухнул в бездну.
И тут время, казалось, окончательно застыло. В сизой дымке где-то вдалеке терялся зеленый лес Мещерского урочища, черный силуэт самолета медленно удалялся от меня. Именно эта картинка запечатлелась в моей голове, но осознал я это и просматривал ее спустя некоторое время после приземления, лежа на пункте сбора и счастливо глядя в голубое и бездонное небо. А пока в мозгу мгновенно промелькнуло «пятьсот один – пятьсот два – пятьсот три», я выждал еще целую вечность и отчаянно дернул кольцо. Мгновенно задрал голову и увидел трепыхающийся пучок строп, которые тут же расцвели белым куполом.
Как учили, осмотрелся по сторонам. Остальные парашютисты были на безопасном расстоянии, тогда глянул вниз и обомлел. Висеть над семисотметровой бездной, не имея опоры под ногами, показалось ещё страшнее, чем стоять в дверях самолета, и я рефлекторно ухватился за лямки парашюта.
И тут пришло ликование! Капли адреналина после прыжков с тренажера или даже парашютной вышки казались и вовсе ничтожными по сравнению с той безбрежной и пьянящей радостью, которая сейчас переполняла меня. Хотелось петь и кричать, но я только улыбался и смотрел вниз, однако, по-прежнему не отпуская лямок.
Внизу изгибалась река Ока, несколько туристических автобусов стояли возле есенинского дома, сизая дымка скрывала рязанские дали и поля. Земля становилась все ближе, и настала пора думать о приземлении. Я развернулся по ветру – с каждым метром зеленая трава быстрее и быстрее бежала под меня, – соединил стопы вместе и ударился о землю. Упал, но тут же быстро вскочил и, как учили, обежал купол. Ветра не было, и белое полотнище спокойно лежало на траве.
Отстегнуть запасной парашют и освободиться от подвесной системы заняло не больше минуты. Оставалось только собрать парашютную систему, уложить ее в сумку, что и было проделано мной немедленно. Отдохнув минут пять, я через голову, особым образом, взвалил на плечи парашют и двинулся в сторону пункта сбора, идти предстояло не меньше полутора километров.
На площадке приземления
Когда я добрался до цели, от радости не осталось и следа. Тяжело дыша, я бросил сумку на землю и упал рядом. Тут выяснилась