Везарий I
Чаячьи крики растворялись в плотном воздухе. Гавань росла на глазах, и роющиеся в ней мошками суда уже стало можно отличать одно от другого: в вечерних сумерках угадывались силуэты нау из Архипелага, юрких коггов с северных островов, низкобортных торговцев-южан с парусами от бледно-жёлтых и лимонных до изумрудных и пурпурных; выделялись из прочих три огромные пузатые каракки, выглядевшие скорее шершнями, чем мошками – эти созданы чтобы пересекать безбрежный простор океана, они прибыли из юго-западных имперских городов. В Арвьето заходили суда из самых разных уголков света, здесь торговали круглый год, даже в сезон штормов находилось немало смельчаков, готовых рискнуть кораблём и жизнью ради баснословных прибылей, сулимых плаванием, а уж сейчас, когда море успокоилось, торговля пошла особенно бойко.
Чуть поодаль от остальных, в небольшой бухте, на приколе стояли несколько изящных каравелл королевского экспедиционного флота с багрово-золотистыми парусами. Обыкновенно они совершали путешествия через океан на далёкий запад, к берегам Мереи, где можно было поживиться драгоценными камнями и диковинными пряностями, а также на север, в ледяные воды вечной ночи: там пока что удалось обнаружить лишь снег и моржей, но адмирал Дален интересовался вовсе не ими – он надеялся проложить через льды и сумрак путь к неисследованным землям, находившимся на противоположной стороне земной сферы, и почему-то, во-первых, вовсе не допускал мысли, что их там может и не быть, а во-вторых полагал невероятно богатыми. Уже пять или шесть раз он отправлялся туда, не унывая после очередной неудачи, хотя пока что эти экспедиции приносили одни лишь убытки.
Гавань всё ещё казалась маленькой, почти игрушечной, сквозь узкое горло бухты она виднелась словно через замочную скважину, а над ней тёмными блестящими пиками высились остроконечные городские шпили, разрезавшие багрово-оранжевый апельсин горизонта на дольки. Город торгашей и лодочников, в последний раз Везарий проезжал его пять лет назад, торопясь на похороны брата.
Это уже стало дурной традицией – мои братья умирают раз в пять лет. Один, второй, третий. Остался лишь я. Во всяком случае, точно иметь пять лет в запасе не так уж и плохо.
Он поёжился: нос корабля продувал не по месяцу злой ветер. Уходящее за горизонт слабое, холодное солнце вновь спряталось за тучами, в последние дни оно делало это всё чаще. Родина встречает меня не слишком приветливо. В быстро сгустившихся сумерках цвета поблекли и посерели, отчего город стал выглядеть тёмным бесформенным пятном, масляно растёкшимся по холмам. Везарий не чувствовал от возвращения домой ни малейшей радости или прилива сил, наоборот, во время путешествия дурные сны стали тревожить