Сидящий у двери. Игорь Колосов

все мне кажется частицами мозаики. Один к одному.

      Мой племянник подался в Боснию, чтобы примкнуть к сербам и стрелять из снайперской винтовки по славянам мусульманской веры.

      Это явилось первопричиной жутких событий, произошедших по другую сторону Атлантики в доме моей сестры.

      – Тони, я себя плохо чувствую, – сказала Мелани.

      Я прижимал телефонную трубку к уху, лежа в постели. Шесть утра. Она никогда не звонила так рано.

      – Что случилось, Мел? – спросил я.

      – Сильно болит голова… и я не спала всю ночь. Сейчас я уже не могу терпеть.

      Я задумался. Сегодня – ее День Рождения. Шестидесятилетие.

      – С Днем Рождения, дорогая! – выпалил я и запнулся.

      – Спасибо, Тони, – голос был слабым, но в нем промелькнула благодарность.

      Вот значит как.

      Я надеялся без предварительного звонка пробраться к ней через заднюю дверь, опередив всех, чмокнуть ее в щеку и вручить подарок. Изящные черные туфельки на высоком каблуке. Я увидел их на одной из предрождественских распродаж и уже тогда, решив, что подарю ей на юбилей, купил их. В ее жизни давно нет мужчины, но она всегда следила за собой. Она не была модницей, но всегда выглядела ухоженной, и я лишь приветствовал это.

      Мелани позвонила первая, и теперь сюрприз не будет столь ярким.

      – Тони, – заговорила сестра. – Как ты думаешь, есть возможность все отменить? Мне ничего не хочется.

      Она днями думала про Дениса. Где он? Что с ним?

      Недавно она предположила, что ее сын поехал в Европу, что найти виновных за взрыв в ресторанчике на берегу Сены. Он поехал убивать. Я попытался успокоить ее, сказал, что из-за нервного напряжения в голову приходят глупости. У меня это плохо получилось. В последние дни Мелани чувствовала себя гораздо хуже, чем, когда Денис лежал дома. Тогда он находился, по крайней мере, рядом. Теперь она не знала, где он, была бессильна помочь, и это терзало ее.

      Понятно, ни о каком Дне Рождения она и не думала.

      Я с трудом убедил ее отметить юбилей. Не напомни я об этом, она вряд ли бы заговорила про него даже в этот день. Пожалуй, аргументом, решившим исход спора в мою сторону, явилось шестидесятилетие. Исполнись в этом году Мелани пятьдесят девять или шестьдесят один, я бы не уговорил ее. Она дала согласие. К тому же кроме меня были люди, проявлявшие интерес к предстоящему для Мелани юбилею.

      – Это невозможно, Мел, – сказал я. – Ты ведь знаешь, полтора десятка приглашенных… Они искренне рады за тебя, они настроились на праздник.