Вот ведь какой гад этот Штаден – нашел с кем передавать записку. Теперь об этом вся наша академия знать будет, да еще с такими подробностями, которые мне и в страшном сне не приснились бы. Я развернула листок, не обращая внимания на вопросы, которые сыпались из Фогель как из рога изобилия. Если бы на занятиях она была настолько любознательной, звание лучшей ученицы всех времен было бы ей гарантировано. Но, увы, учебные знания интересовали ее крайне мало – все ее внимание было полностью поглощено чужой личной жизнью.
– Передай, что я подумаю, – мрачно сказала я.
– А что, что там написано? – жадно поинтересовалась Лиза.
– О, ничего особенного, – спокойно ответила я. – Он просит прощения за вчерашнее. Пишет, что настолько влюблен, что один лишь вид постороннего мужчины рядом со мной приводит его в такую ярость, что он полностью теряет над собой контроль.
В комнате воцарилась тишина, неожиданно прервавшаяся громким «ик» со стороны Фогель. Это позволило ей прийти в себя и даже сказать пару связных слов на прощание. Но глаза у нее были круглые, как тарелочки под пирожные. Как только наша одногруппница вышла, Грета тут же напала на меня с вопросом:
– Что, правда? Не поверю, пока лично не увижу. Чтобы Штаден такое написал?
Скрывать записку от нее я не собиралась, поэтому молча протянула подруге бумажку, на которой было написано: «Твой придурок вызвал меня на дуэль. Спасать будешь или пусть помирает?» Грета прочитала и разочарованно вздохнула. Неужели она действительно надеялась найти там то, что я сказала Фогель? Но долго расстраиваться из-за неоправдавшихся надежд подруга не умела.
– Что будешь делать? – деловито поинтересовалась она.
– Для начала спрошу Олафа, как его угораздило сделать такую глупость. Штаден его прибьет и не заметит. Как думаешь, удастся их уговорить помириться?
– Думаю, да. Ведь не враг же себе Зольберг? Не понимаю, зачем ему понадобилось ввязываться в такое заведомо проигрышное дело.
Вопреки уверенности Греты, Олаф наотрез отказался идти на мировую, более того, он даже заявил, что не будет со мной разговаривать, если я попытаюсь вмешаться. Мне не хотелось отдавать его на растерзание Штадену, поэтому я не теряла надежды все уладить. К сожалению, как я ни пыталась разыскать второго участника дуэли, с ним мне поговорить не удалось до самого ее начала. Подошел ко мне он сам, издевательски улыбнулся и спросил:
– Что надумала?
– Что ты хочешь, Штаден? – спросила я и покосилась на Олафа.
Тот напряженно смотрел в нашу сторону, но молчал.
– Проводишь ночь в моей комнате, – нахально ответил «муж».
– Ты совсем совесть потерял? – аж дернулась от возмущения я.
– Нет, это ты потеряла. Чинишь мою одежду и переписываешь отчет. –