– Совершенно необычайные люди, – проговорил полицейский.
«Уиу… уиу… уию», – шептали язычки пламени.
Полицейский включил в свое донесение одни лишь голые факты, так как пенджабское правительство не поощряет романтики.
– Так кто же уплатит мне эти четыре рупии? – ныл Маду.
Захолустная комедия
Потому что для всякой вещи
есть свое время и устав,
а человеку великое зло от того.
Рок и правительство Индии превратили пост Кашиму в тюрьму, и так как страдающим в ней несчастным помощи ждать неоткуда, я пишу этот рассказ, уповая на то, что, быть может, он побудит индийское правительство отпустить ее обитателей-европейцев на все четыре стороны.
Кашима окружена кольцом скалистых Досехрийских гор. Весной она объята пламенем цветущих роз; летом розы умирают и горячие ветры дуют с гор; осенью белые туманы, ползущие с болот, окутывают всю местность, как бы заливая ее водой, а зимой морозы пригибают к земле все юное и нежное. Вид из Кашимы однообразный: совершенно ровное пространство, занятое пастбищами и пашнями, поднимающееся к голубовато-серым кустарникам Досехрийских гор.
Здесь нет никаких развлечений, кроме охоты на бекасов и тигров, но тигров уже давным-давно выгнали из горных пещер, где были их логовища, а бекасы прилетают только раз в году. От Кашимы до ближайшей к ней станции Наркары сто сорок три мили по колесной дороге. Но кашимцы никогда не ездят в Наркаду, где живет не менее двенадцати человек англичан. Они остаются в кольце Досехрийских гор.
Вся Кашима снимает с миссии Вансейтен обвинение в заранее обдуманном намерении причинить зло; но вся Кашима знает, что она, она одна заставила страдать всех других.
Это знают инженер Боулт, миссис Боулт и капитан Каррел. Они составляют все английское население Кашимы, за исключением майора Вансейтена, с которым никто не считается, и миссис Вансейтен, с которой считаются больше, чем со всеми прочими.
Имейте в виду, хоть вы и не поймете этого, что в маленьком, скрытом от мира обществе, где нет общественного мнения, все законы смягчаются. Будь израильтяне простым цыганским табором в десяток шатров, их вождь ни за что на свете не стал бы трудиться влезать на гору и потом тащить вниз литографированное издание десяти заповедей, а мир избежал бы многих неприятностей. Когда человек живет в полном одиночестве на какой-то станции, он в известной мере рискует пойти по пути зла. Риск увеличивается в геометрической прогрессии с добавлением каждой единицы к числу населения вплоть до двенадцати – числа присяжных заседателей. Когда число это превышено, возникает страх и вытекающая из него сдержанность, а человеческие поступки несколько теряют свой нелепо-судорожный характер.
Мир и покой царили в Кашиме, пока не приехала туда миссис Вансейтен. Она была очаровательная женщина – так говорили все и всюду, – и она очаровывала всех и каждого. Несмотря на это, а