Квебрахо. Альманах. Живое авторское слово

тара и останки разбитых фужеров вынесены, их место на витрине заняли непочатые бутылки и кристально чистое стекло. Помещение было почти пустым. Кроме Пиновича и феи, за стойкой стоял бармен, а в дальнем углу за одним столиком примостилась небольшая компания то ли забывших вчера уйти, то ли слишком рано вернувшихся на опохмел посетителей. Обратив взгляд к «богине», Пинович заметил, как та, делая вид, что перебирает бумаги, исподтишка косится на него. Почувствовав взгляд туриста, женщина вернулась к подсчётам. Она, то бросала взгляд в очередную квитанцию, то переводила его на счёты и перекидывала костяшки. Дивные звуки, напоминавшие стук кастаньет или каблучков испанской танцовщицы, убаюкивали. Пинович заворожено наблюдал, как молниеносно ангелица успевала не только двигать туда-сюда косточки, но и записывать получившиеся циферки.

      – Давайте я вам буду диктовать, – неожиданно для себя предложил Пинович, – или вы диктуйте, а я буду считать.

      – А вы что, умеете? – подозрительно спросила женщина, с сомнением рассматривая физиономию визави, с одной стороны примятую прошлогодней бурной ночью, а с другой – отутюженную и расплющенную мраморной поверхностью стойки.

      – Если позволите… Разрешите представиться – Изя Пинович, главный бухгалтер.

      – Очень приятно!.. Маргарита Павловна, бухгалтер судна.

      Так завязалось весьма приятное и полезное для Изопрена знакомство. Оно было даже в некотором роде судьбоносным, но об этом он узнал немного позже. А пока Пинович, успевший за сутки соскучиться по родной стихии, с головой окунулся в финансово-валютную бездну. Он с интересом вникал в новые для него формы отчётности, а Маргарита Павловна с удовольствием всё показывала и рассказывала. Две родственные души в алкогольно-новогоднем море нашли себе отдушину и занятие.

      Оставшиеся два дня пути Изя Пинович чувствовал себя вполне комфортно: он перестал навещать бар, большую часть времени проводил в обществе новой знакомой. Этому неким образом поспособствовала и обстановка в его каюте. Неизвестно где пропадавший до прихода в Стамбул бригадир, в Турции развил бурную деятельность. Коридор, все проходы и подходы, а также каюты «гонцов», в том числе и Пиновича, были под подволок заставлены коробками с товаром. Когда Изипинович, налюбовавшись ночными огнями Босфора и надышавшись морского воздуха, вернулся в свою опочивальню поздно вечером, его ждал неприятный сюрприз. Он не смог открыть дверь с первой попытки – что-то её подпирало изнутри. Приложив немало усилий, как физических, так и ментально-вокабулярных, Пинович всё же просунул в образовавшийся зазор голову, и к своему ужасу увидел в полутьме лежащий в проходе каюты… труп. Убиенный подпирал дверь ногами. Все попытки его сдвинуть оказались тщетны. Тело было беззвучно и недвижимо. На заплетающихся ногах Изипинович еле добрался до рецепции и пересохшими синюшными губами прерывающимся шёпотом