А там ныне фиксируются некоторые изменения в традиционной политической структуре, прежде всего на правом фланге. Все более заметны и влиятельны те, кого принято называть новыми правыми, а их идеологию и политическую практику оценивают как правый популизм, самым серьезным образом отличающийся от правого либерализма. Точнее всех, пожалуй, идентифицировал себя самый известный и влиятельный правый популист Европы – Жан-Мари Ле Пен: «правый – в экономике, левый – в социальной политике». До известного предела понятие, термин или клише – назвать можно как угодно – «правый популизм» самым лучшим образом характеризует практику нынешней российской власти.
Можно радостно заключить, что русский путь в Европу – через популизм, да только стартовые позиции разные. Европейские новые правые поставлены в жесткие рамки конституционных норм, институциональных и общественных ограничений. У нас же все по-другому. Прежде всего, в России нет ясного понимания того, что между провозглашенным конституционным порядком и его реальным институциональным воплощением должна быть прямая связь.
<…>
Два года назад вроде бы движение было ясно – вперед по пути либеральных реформ. Сейчас все переменилось. И изменился не вектор движения, исчезает само движение.
Собственно, это и есть идеал тоталитаризма.
<…>
Явная ориентация некоторых властных группировок на тоталитарный опыт очевидна. В случае реализации подобных устремлений неизбежно вырождение государственных институтов, ускорение уже начавшейся эрозии конституционного строя. Для общества же это означает следующее.
Устанавливающийся правовой режим и укрепляющаяся политическая культура враждебна основным принципам рыночной экономики, поскольку превращает любой частный, несанкционированный успех в нелояльный поступок. Управляющие строят свои действия исходя из того, что главными мотивами поведения управляемых являются низменные побуждения. Не честь и достоинство, а страх и жадность, не стремление к самоутверждению, а желание выжить любой ценой, не сила, а слабость. И не надо думать, что низовые методы касаются «узкого круга ограниченных лиц». Низовая модель управления тоталитарна, она охватывает все общественные сферы. В том числе и экономику. Самоцензура существует не только в редакциях газет, но и у любого человека, кем бы он ни был, – ученым, бизнесменом, политиком. Но если бы она сводилась только к формам проявления лояльности, все было бы слишком просто и хорошо. Тем, кто тратит массу энергии на бурное обличение «нового режима», хочется сказать: