Каждый может по-своему судить о г. Юме, но что касается нас, мы ровно ничего не знаем о его жизни, характере и прошлом, но одно только мы можем вывести заключение: несомненно то, что наш мир в прямом сообщении с двумя внешними мтрами: небесным и адским.
Полагаем, что мы достаточно поговорили о Каббале, так как не имели намерения составить целый курс об этой науке. Что касается другой магии, порожденной ребяческой гордостью человека, мнящей себя в силах повелевать элементарными духами, словом «Черная Магия», так о ней достаточно сказать два слова: ее настоящее наименование: Помешательство.
В заключение мы скажем еще следующее, резюмирующее собою всю Магию:
Самая великая сила магии, это – Воля.
Первое правило в Каббале следующее: «Все что хочешь сегодня, когда-либо получишь, если не желаешь невозможнаго!»
ХИРОГНОМОНИЯ
Хиромантия, как мы тотчас убедимся, вполне основана на Каббале; она была открыта мало-помалу, после тщательных и продолжительных наблюдений и исследований, длившихся в течение нескольких веков. Это наука прочно установленная посредством вычислений.
Между тем, наоборот, хирогномония появилась внезапно, без всяких прецедентов или, по крайней мере, без прецедентов кому либо известных, так как не подлежит ни малейшему сомнению, что все оккультные науки были разработаны в древности, но впоследствии утеряны; однако они были начертаны в астральном свете и теперь открывают свои тайны созерцанию умов высшего порядка. Г. д’Арпантиньи, в предисловии к своим сочинениям, говорил: «Я претендую только на одну честь, именно то, что мне первому удалось открыть плодотворную область этой науки».
Однажды я спросил г. д’Арпантиньи каким образом он изобрел свою систему, и на это, с обычной своей скромностью, он мне ответил: «Наитием, внушенным мне Богом».
Как-то в своем предисловии я сказал, что книга г. д’Арпантиньи не вполне ясна и потому я здесь замечу, что это происходит в силу того, что у автора весьма длинные пальцы, так как длинные пальцы доказывают пристрастие к изображению мелочных подробностей.
Вследствие своих длинных пальцев, он входит в массу мелочных, хотя прелестных подробностей, даже слишком прелестных, так как благодаря им, теряется из вида главная идея.
Г. д’Арпантиньи – человек, обладающий прекрасными манерами; он очень любезен и очень мил и, вместе с тем, чрезвычайно скромен и нисколько не превозносится своим замечательным