Былое – Павловка. Сергей Волконский

а нога белеет. Весь переполох от синего шелкового платка.

      – А первый приезд в Петербург?

      – Из Москвы по железной дороге. Знаю, что не узнавал ничего, только когда поравнялись с домом Белосельского у Аничкова моста, сказал: «Ну, теперь я вижу, что Петербург».

      – Ведь долго въезд был запрещен?

      – Тут помогла великая княгиня Мария Николаевна. Она просила брата, и благодаря ей был разрешен и въезд в столицу, и выезд за границу. Когда отец мой представлялся Александру II, чтобы благодарить за снятие последнего стеснения, он не мог удержаться от желания поцеловать руку государю, но государь сказал: «Нет, обними меня».

      – Все-таки не последнее стеснение – титул не был возвращен.

      – Если хотите это называть «стеснением». Но это даже не бросалось в глаза. Как-то не замечали, об этом не думали – меньше всех он сам. Он считал, что он всегда был тем, чем родился, для семейных он был l'oncle Serge, дядя Сережа, а для других – le prince Serge, князь Сергей. Моя тетушка, Елена Сергеевна, как и отец мой, родилась в Сибири и, как родившаяся от нетитулованного отца, пишется: «рожденная Волконская».

      – Как интересно, это, может быть, да и наверное, последний живой документ декабризма.

      – Да, в визитной карточке кусочек истории.

      – Сколько воспользовалось возвращением титула?

      – Только двое и было – мой отец и Трубецкой.