Ответственной за нравы назначили бабу Варю. Она принесла легендам свежевыжатый сок; легенды, одновременно закрыв глаза и стараясь, видимо, не думать о неловкости момента, залпом выпили содержимое. В тот момент им казалось, что уже один этот поступок искупит то слегка противоправное деяние, которое они собирались совершить.
Маршал достал бутылку и потянулся за стаканами. Старушка не подозревала, что находится между двумя Александрами, поэтому не стала загадывать желания, а попросту взяла бутылку и понесла из комнаты. Первый Александр (Маршал) готов был разразиться яростной тирадой, но в этот момент старушка вернулась и налила менестрелям еще по стакану сока. Томатного.
Второй Александр («Рондо»), выпивая, закрыл уже не только глаза, но и нос. Но он недооценил бабу Варю. Вторую бутылку она уносила из гримерки, невозмутимо напевая под нос «позови меня с собой». И вот тут-то, как пишут романтические писатели, случилось непредвиденное. Александр Маршал (на всякий случай, гордость российского шоу-бизнеса) одним прыжком нагнал старушку. И начал ее душить вопреки гуманистическому посылу своих песен. Когда его оттащили, он непримиримо полупропел-полупрошептал: «Не сметь трогать большого русского артиста, когда он хочет выпить!»
Но, конечно, главное в этой истории то, что спасли старушку. Хотя шансов у нее было, прямо скажем, немного. Скорее всего, оказавшись между двумя Александрами, она успела-таки загадать единственно логичное в этот миг желание: жить! И оно, конечно, по светлым законам новогоднего жанра исполнилось. За 15 минут до того, как пробили куранты.
Как шоу-бизнес губит детей
Святое для меня – чтобы сразу снять пафос – это дети.
Вот почему я мрачнею, когда читаю в «Собеседнике» статью про девчоночьи конкурсы красоты, ради которых сумасшедшие мамаши, не задумываясь, калечат судьбы своих отроковиц. Вот почему мне хочется заступиться за детей из той сферы, где сам я каким-то образом – в силу профессии – вращаюсь.
Когда я понял, что надо держаться подальше от Виктора Батурина с его трехкопеечным мачизмом; от экс-супругов Агурбаш с их двухкопеечной гордыней; от Жасмин с ее диссонирующей с нежными песнями страсти к вероломному шельмованию; от продюсера Шульгина с его имманентной жестокостью; от супругов Слуцкер с их гипертрофированным ячеством обеих сторон? Когда обнаружилось, что они все жертвы плоских, скучных фрустраций и непомерных эго, из которого у каждого из них в какой-то момент начинает переть какое-то опереточное себялюбие, не оставляющее ни места, ни времени для любви к детям.
Дети шоу-бизнеса в моей стране давно стали участниками мыльной оперы, оборачивающейся психологической драмой. Они не имеют представления ни об этике, ни о вере, ни о милосердии, им непонятно, где добро, где зло. Где любовь. Потому что их родители сражаются друг с другом, отринув все представления об этике, о вере, о милосердии, о добре, о зле. И о любви.
Родители