В преподавании древних языков, в этот период возобладало преимущественно одностороннее грамматическое направление, так что прохождение подробного курса грамматики и упражнения в переводах с русского языка на древние отдельных фраз и искусственно составленных отрывков оттеснили на второй план чтение и объяснение писателей, и самые тексты писателей нередко служили, в основном, материалом для устных и письменных грамматических упражнений. А ведь древние языки считались самым главным предметом, они занимали 40% всего учебного времени и успех или неуспех в этих предметах зачастую решал судьбу учащегося.2
Возник наихудший вид классицизма – сухой, схоластичный, заставлявший обливаться кровью сердца истинных классиков. Само собой разумеется, что многие ученики в гимназиях того времени чувствовали себя весьма скверно и от всей души ненавидели и древние языки и их преподавателей. Отмена в новом Уставе права педагогических советов гимназий на определение объема учебных программ и право выбора учебников еще более усугубило ситуацию.
Здесь также важно отметить отношение семьи к муштре языков, которыми занимались их чада. Зрение гимназистов из-за многочасового сидения над книгами падало, ухудшалось здоровье, как физическое, так и эмоциональное. Переживания за своих детей приводило родителей искренне любящих и переживающих за своих детей к выводам о несовершенстве школьной программы. Это развивало в родителях недоверие к школе, так как они были убеждены, что детей «учат там не тому, чему следует, и совсем не так, как того требуют современные условия жизни.» Это вынуждало родителей быть постоянно в некоторого рода антагонизме со школой в которой учились их дети. Одним словом, общество также недолюбливало катковско-толстовскую систему классицизма и строго формальный, угнетающий и притупляющий детей умственно и нравственно, школьный строй.
Всё это привело к тому, что разработчик реформы образования министр народного просвещения Делянов в 1890 году в представлении Гос. совету, воздав хвалу реформе 1871 года, счёл невозможным «умолчать и о некоторых обнаружившихся за эти 18 лет неправильностях, некоторой односторонности в применении распоряжений Министерства народного просвещения, что отразилось неблагоприятно на успехе преподавания отдельных предметов.» Констатируя плачевное положение в гимназиях того времени, Гос. совет вменил в обязанность Министру народного просвещения разработку мер, способных изменить эту ситуацию, прямо указывая на необходимость лучшей подготовкой учителей, «которые своим преподаванием действительно сделали более успешным прохождение курса, имея в виду не только заучивание учениками предметов, а толковое и сознательное их усвоение.»2
Нам известно более 20-ти имён преподавателей древних языков за всё время существования Николаевской гимназии,5,6 более половины из них имеет