Радиометрическое датирование, проведенное в Калифорнийском университете, показало, что наибольший возраст извлеченных окаменелостей 38 тысяч лет. Из ста смоляных ловушек La Brea Tar Pits в активной разработке сегодня продолжает оставаться одна – Яма 91. Ее размер 28 на 28 футов, а глубина 14 футов. Ямы-ловушки находятся прямо в траве газонов уютного тенистого парка Хэнкока, и даже – во дворах и в гаражах окрестных жителей.
Два летних месяца в году, когда «асфальт» в Яме 91 размягчается сам собой (как и тысячи лет назад), ученые приступают к выемке все новых и новых экспонатов. Чем глубже слой, тем древнее. Ямы эти – материальное наглядное пособие истории, естественным путем рассортированное в хронологической последовательности. Так злые шутки природы обернулись для палеонтологов манной небесной, щедрым подарком судьбы.
Среди свыше миллиона извлеченных костей лишь один раз были обнаружены останки древнего человека. Видимо уже тогда наши предки отличались умом и осторожностью. Той единственной двуногой жертвой, угодившей в ловушку 9 тысяч лет назад, оказалась женщина. (Ее реконструированный по скелету облик можно увидеть в музее).
Озерцо на территории парка Хэнкока, в которое рискнул нырнуть аквалангист – одна из 100 смоляных ям Ла Брейи. Разница лишь в том, что остальные ямы лежат вровень с поверхностью, а эта прикрыта слоем воды, метров 6 глубиной. То, что сделал Дэвид Маскаренас, безусловное геройство, чтобы не сказать безрассудство. Слишком велик был риск не вернуться живым, навсегда сгинув в вязком жерле ее дна. Но, проведя час под водой, он вернулся, и рассказал о своих ощущениях:
– Мне приходилось нырять под движущиеся суда, в подводные закрытые резервуары, трубопроводы, меня опускали на дно плотин и причалов… Но это был самый безумный поступк из всех, которые я когда-либо совершал.
За время часовой охоты за уликами он, к своему удивлению, постоянно наталкивался на дне на всевозможный мусор – банки, бутылки, части механического оборудования железнодорожных поездов и даже – якорь. Края ямы были покрыты выступами загустевшей смолы, выглядевшими, как маленькие горы.
– С характерным звуком отрыжки метан вырывается наружу из остроконечных нагромождений смолы или дегтя, – рассказывал аквалангист. – Я бы назвал их цилиндрическими колоннами. Смола достаточно жидкая.
Дважды он застревал в густой студенистой смоле на дне озера и весь,