Теперь займемся клеткой «глубинно-социальный психотип». Каков он по природе, русский, украинец, белорус? Открыт. Нерешителен. Терпелив. Снисходителен. Неприхотлив – на грани аскетизма. Умерен – на грани бедности. Готов к предельному самоотречению, то есть способен умереть за правду, за веру, за «други своя», за любовь, за землю и волю… Склонен к самокопанию, к самобичеванию, к «выворачиванию себя наизнанку», в том числе (нередко) публичному, – так то и дело рвут на груди рубахи и мазохистски обнажатся персонажи романов Достоевского.
В клетке «доминирующий архетип» значится – континентальный аграрно-военный народ. Несомненно континентальный, несомненно аграрный. А вот военный ли? Несомненно и это: и Русь, и Россия, и Советский Союз всегда воевали, причем не только обороняясь, но также и нападая. Святослав брал Византию, Иван Грозный – Казань, Петр Первый – Азов, Александр Первый – Париж. При Александре началось покорение Кавказа, закончившееся в 1864. С 1867 года империя присоединяет Среднюю Азию, по-тогдашнему – Туркестан. Сталин присоединил Прибалтику, Западную Украину, взял Берлин. Ельцин и Путин брали Грозный.
Осталось заполнить две клетки матрицы. В них должны найти отражение происхождение сверхнарода и его культурно-духовная сущность. Что до первого, российский суперэтнос есть, понятно, евразийское сообщество, сформировавшееся в длительном взаимодействии русского ядра с окружающими племенами, народами и народностями. Наконец, его культурно-духовная сущность оформилась в результате сращения языческого и православного религиозного чувства с исламской и буддисткой культурами.
Раскол? Нет, клонирование
Мог ли изменить эти корневые свойства сверхнарода раскол ХIV века? Нет. Мало того, что они неизменны, что этнический, этический код постоянен (он сродни генетическому), ведь, к тому же, раскол был на самом деле не чем иным, как усложнением структуры. Народ раздвинул свои жизненные границы, разветвился. Разбегание привело к тому, что на месте одного этноса появился суперэтнос – группа этносов, одновременно возникающих в определенном регионе, взаимосвязанных экономическим, идеологическим и политическим общением и проявляющая себя в истории как мозаичная целостность. Суперэтнос определяется не размером, а исключительно степенью межэтнической близости. Он, как и этнос, противопоставляет себя в лице своих представителей всем прочим суперэтносам. Принадлежность к сверхнароду, как и к народу, воспринимается человеком непосредственно, а окружающими констатируется как фундаментальный факт, не подлежащий сомнению. В основе этнической диагностики лежит ощущение отталкивания или симпатии, как в нашем случае. «Иди к нам, ты нам подходишь», – говорит белорус украинцу и русскому, русский – белорусу