локусов, особенно корней-малышей, чьи секущие удары могут разрубать живую плоть. Много пережил мой старший брат, мы вместе. Наши последние усилия в борьбе с локусами не приносили результатов, никакая организация защиты не спасала. Наши сёстры умирали страшной смертью в зарослях корней. В них чуть не погибли и мы. Странно, я постоянно вспоминаю об этом, едва начинают ныть тупой болью мои давно затянувшиеся раны. Не могу представить, как часто вспоминает об этом мой брат Аг’Тэс, с глубоким шрамом на лице, со слабой левой рукой из-за давнего перелома, и не способный в полную силу летать из – за отсутствующего крыла во второй паре. Хотя, скорее всего, он думает об этом постоянно, наверное, также как и я, находя утешение в медитации, уходя глубоко-глубоко в размышления, чтобы заглушить невыносимое чувство боли, и такое же чувство вины перед теми, кого мы обещали защитить и спасти. Таково наше бремя.

      Лицо Аг’Тэса ещё раз дёрнулось, и он открыл глаза. Вздохнул, подёргал крыльями и размял шею.

      – Кел тэо мин, – сказал он, – тревога на душе. Фиа э лоа, братья.

      – Фиа, – ответили мы с Эн’Тагом, – о какой тревоге ты говоришь, Аг’Тэс? Я могу ошибаться в том, что почувствовал во время медитации, – добавил я.

      Старший брат, опираясь на правую руку, вставал в полный рост.

      – Странные ощущения, – сказал он, – улавливание неизвестных доселе мне колебаний. Какие-то мысли, не имеющие хозяина. Они распадаются прямо на глазах и образуют лёгкое дуновение неведомых сил, нарушая покой, который не может быть нарушен. Братья мои, наше окружение начинает переходить в закономерную цикличность, и вчерашняя человеческая трагедия нарушила привычный порядок и разбросала природный покой, создала хаос, в котором я смог услышать то, что не могло быть озвучено ни нами, ни кем-либо другим. Осевшие в глубокие слои нашей реальности сами слова Иренд Нуво как будто дошли до моего разума. Всё поднялось как пыль, и всё это до сих витает вокруг нас, стоит только захотеть и перед нами откроется настоящая истина происходящего. Но в чём же моя тревога? Именно в нарушении природного покоя и гармонии. Вот что я видел этой ночью. Тебя терзали те же мысли, Эт’Рэй?

      Я встал с колен и посмотрел наверх, рассматривая тёмно-медное небо, не пропускающее свет солнца.

      – Не совсем, – ответил я, – тревога меня миновала, но и покоя мне не было. Мне кажется, я коснулся непреодолимой границы, к которой так стремились все наши предки.

      – Смелое заявление, – спокойно сказал Эн’Таг, выпрямившись во весь рост и подойдя к нам, – даже если тебе удалось так глубоко погрузиться в медитацию, то это лучше чем то, что произошло со мной. Вам покажется странным, но спокойствие сопровождало меня всю медитацию. Это норма, я знаю, также это и вдохновляет – умение находить покой в этот напряжённый день. Именно это меня пугает. Я не чувствую тревоги, и не могу разделить с вами сомнения.

      Эн’Таг