Все такие надежные до сих пор ориентиры, с неподвижной землей, уверенно вросшими в нее деревьями, небом, неизменно находившимся над головой, – предательски тронулись с места, закружились и, кривляясь в диком танце, внезапно исчезли вовсе. Остался только глухой гул, давивший на уши почему-то не снаружи, а словно изнутри. От полной и внезапной потери связи с реальностью маленькая Ева немедленно перенеслась в Комнату Страха. «Может, меня вывернули наизнанку?» – раздались в тишине ее мысли.
Слегка раздвинув ладони, закрывавшие лицо, она осторожно ознакомилась через импровизированную амбразуру с окружающим пространством. Пространство было замкнутым, хотя стены терялись в пыльном затхлом полумраке, наполненном незнакомыми запахами. Скорее, это была даже не комната, а глубокий колодец. Каменный мешок, в котором все звуки, растворенные в скудном свете, однородной густой кашей изливались на ее голову откуда-то сверху. Когда перемешивают краски всех оттенков сразу, получается именно такая по цвету и текстуре масса. Но и здесь можно было существовать – дышать, слышать свои мысли – и ждать. Ждать, когда вернется прежняя жизнь и остановится карусель.
Притихшая Ева слезла с лошадки в объятия матери, запоминая дорогу в новый для нее мир. Со временем она ознакомилась с другими комнатами этого Дома, но чувствовала, что многое так и не увидит никогда – слишком уж он был для нее велик. Она не полюбила его, нет. Но приняла и узаконила его существование.
Кроме Комнаты Страха, там было много других мест и вещей, более или менее приятных. Например, Лодка в виде кровати, медленно плывущая по ночной реке, с берегами, терявшимися в мягких сумерках. Там тихо плескались волны, а звезды сияли и сверху и снизу.
Или Детская Площадка, запеченная в четырехчасовом пополудни летнем солнце, которое отвесным потоком источало свой расплавленный до белого каления свет в разогретый песок. Воздух здесь был густющий, но мягкий и текучий, как сливочное масло, забытое после завтрака. Здесь десятилетняя Ева оказалась в момент клинической смерти, когда во время одной пустяковой операции анестезиолог ошибся с дозой наркоза.
Было еще звенящее Раннее Утро, которое можно застать только специально проснувшись в самый сладкий час ночного сна, когда прохлада омывает каждую каплю пространства и выстраивает в ряд все надежды для полного и решительного их осуществления. Да много чего еще было в этом удивительном Доме!
Рабочий Кабинет для размышлений был светлым и холодным. Одно из самых ее любимых мест. Белые непрозрачные стены отсекали все звуки. Казалось, внутрь этой комнаты проникало только холодное сознание, все остальное – руки, ноги, голод, страх или желания – как ненужный зонтик и галоши, оставшиеся в прихожей, терпеливо дожидались минуты возвращения своей хозяйки.
– Это случайно не очередная проверка? – Ненадолго вынырнув из Кабинета, она внимательно