Все, чьи интересы может ущемить инновация, будут бороться с ней и с ее носителями жестко и беспощадно. Виктору Устюгову дважды угрожали: не уберешься со своими приборами – убьем. Сначала – на фабрике первичной обработки шерсти. Биологически активная вода идеально отмывала шерсть, на треть уменьшая выход продукции и барыши хозяев. История повторилась на приемке хлопка, где его увлажняют специальным консервантом. Фирменный препарат на природной воде делал невозможной пересортицу. Так что апробация технологии закрылась, едва начавшись.
На одном из сибирских комбинатов взялись было внедрять запатентованную Кочубеем и Устюговым технологию крашения шелковых тканей, но, выяснив, что процесс пошел вдвое быстрее, быстро свернули эксперимент. Новые технологии потребовали замены оборудования, а взять его оказалось негде – заказ был невыгоден машиностроителям. То же вышло на одной шерстенабивной фабрике, где скорость мойки тканей выросла в 3—5 раз. Чем выше скорость, тем меньше нужно машин, а чем меньше машин, тем меньше объемы продаж у их производителей, тем меньше рабочих мест могут они удержать.
Неудачей закончились и все попытки изобретателей наладить производство экологически чистого хлеба. На стандартном современном хлебозаводе на 40 тонн хлеба в сутки, в громадном здании о пяти этажах, начиненном громадными машинами, как ни парадоксально, совсем не заботятся о живой дрожжевой культуре, которая здесь работает и от которой зависит и количество, и качество хлеба. Одна только технология оптимизации среды, в частности, оптимизация параметров воды, позволит на треть снизить себестоимость батонов. А если взять полный цикл получения экологически чистой продукции, начав с обеззараживания зерна, с его проращивания (для выпечки зернового хлеба, биологическая ценность которого на порядок выше), то себестоимость упадет примерно в 5 раз. Но для этого хлебозаводы и пекарни надо оснастить новым технологическим оборудованием.