– Что-нибудь узнал о Йеспере Орре?
Манфред кивает и показывает пальцем на экран компьютера.
– Йеспер Андреас Орре. Сорок пять лет. Родился и вырос в Бромме.
Он делает паузу, тянется за очками. Я успеваю проанализировать информацию. На четыре года моложе меня. Вероятно, совершил чудовищное убийство. Или сам является жертвой преступления. Это пока неизвестно, но статистика говорит против него. Скорее всего, он причастен. И чаще всего самое первое и банальное объяснение в итоге оказывается верным. Манфред откашливается и продолжает:
– Два последних года работает директором «Клотс и Мор». Применяет, так сказать, противоречивые методы управления. Персонал его ненавидит и считает чудовищем. Он увольняет людей за то, что они берут отпуск по уходу за ребенком и все такое. Во всяком случае, так утверждает профсоюз. На него уже подано несколько исков, которые рассматривает Трудовая инспекция. В прошлом году заработал почти четыре миллиона крон. К уголовной ответственности не привлекался. Женат не был. Часто фигурирует в прессе благодаря своим многочисленным романам. Санчес говорила с его родителями и секретаршей. На связь с ними он не выходил. Но в пятницу на работе вел себя как обычно.
Манфред изображает в воздухе кавычки, произнося «обычно», и встречается со мной взглядом поверх очков.
– Подруга?
– Родители не в курсе. Секретарша сказала, что он держал свою личную жизнь в тайне с тех пор, как газеты начали полоскать его грязное белье.
Мы получили контактные данные его друзей. Санчес с ними поговорит.
– А что с пожаром?
– Ах да, пожар – Манфред листает бумаги. – Йеспер Орре строил гараж, но три недели назад он сгорел вместе с двумя машинами внутри. Весьма дорогими машинами. «Эмджи» и «Порше». Страховая компания выясняет, не было ли это поджогом. Санчес с ними пообщается.
Я смотрю в окно. Снегопад усилился. Сквозь снежную пелену ничего не видно. Манфред понимающе смотрит на меня.
– Скоро закончим. Мне тоже нужно домой. У Нади воспаление уха.
– Снова?
– Ты знаешь, как это бывает у маленьких детей.
Я киваю, хотя ничего не знаю. Столько лет прошло с тех пор, как Альбин был маленьким. Да и видел я его редко. Воспаление уха, желудочный грипп – все это прошло мимо меня.
– Слушай, – продолжает Манфред, – может, поднимем то старое дело? Почерк убийцы настолько похож, что мы просто не можем это игнорировать. Я могу поговорить с теми, кто над ним тогда работал. Можно позвонить той ведьме тоже. Как там ее звали? Ханне?
Я медленно поворачиваюсь к Манфреду, стараясь сохранять бесстрастное выражение лица. Он не должен догадаться, какой эффект на меня произвели его слова. Достаточно было произнести это имя, чтобы воспоминания мощным потоком нахлынули на меня, и каждая клеточка в теле отозвалась на них болью.
Ханне.
– Не, –