Он по-прежнему продавал одежду из Непала для добывания денег, раскуривал самокрутки по вечерам – теперь глушащие его нарастающие боли в большом, круглом, как арбуз, животе, где булькала гнилая вода, и играл на дидчериду, призывая Архангела Михаила сжалиться над ним и совершить чудо – исцелить его, Михаила, печень и убрать нарастающие после каждой еды боли в его болотистом животе.
Но то ли Архангел Михаил был больше занят борьбой со змеем-искусителем, то ли он стоял на страже ворот в рай, не пропуская недостойных и тратя всё своё время на эту работу, но он не отзывался на довольно громкие призывания Михаила, своего тёзки, и болезнь терзала всё больше внутренности наказанного за провинности Михаила, не позволяя ему уснуть без сладкого тумана морфия или кокаина.
Он продолжал верить в ангелов, силуэты которых он видел почти каждый день в своей комнатке, но и в демонов, терзавших его по ночам. Михаил слабел с каждым днём, выходя ненадолго погулять в лежавший по соседству с его домом парк, где он обнимался с деревьями, говорил с птицами и играл на хомузе для маленькой девочки, приходившей в парк с плюшевым медвежонком под мышкой.
Однажды вечером он вышел выносить мусорное ведро, поскользнулся, упал на свой круглый живот, полный гнилой воды, и потерял сознание. Скорая отвезла его в больницу, где он умер на следующий день, так и не приходя в себя. В кармане его куртки санитарка нашла записку с именем и телефонным номером. Она набрала номер и услышала голос маленькой девочки:
– Алло! Говорите!
– Ты кто? – спросила санитарка.
– Я – Фаня, – сказала девочка. – А вы кто?
– Михаил умер, – сказала санитарка, не понимая, зачем она говорит это маленькой девочке.
– Хорошо, спасибо, – сказал голос девочки, и связь внезапно оборвалась.
Девочка подошла к своей кровати и вытащила из-под плюшевого медвежонка хомуз, подаренный ей Михаилом три дня назад. Она взяла его в рот, зажала между губами и рукой стала дёргать за язычёк хомуза. Хомуз ожил и стал наполнять комнату девочки странными, но знакомыми ей жалобными вибрациями. Девочка помнила, как Михаил играл для неё много раз в парке и она слушала эти протяжные, всегда неодинаковые, горловые звуки с интересом и детской радостью. Теперь она играла свою песню для Михаила.
Песня заполнила девочкину комнату и, вырвавшись в открытое окно, понеслась к небесам. Услышав её, Михаил Архангел, стоявший день и ночь около ворот в рай, поднял голову, вслушиваясь в эти странные,