уж ему-то всё известно…
Это – странный пароходик, —
может, – нет его на свете…
солнце всходит и заходит,
и поёт счастливый ветер,
ведь на палубе – оркестрик,
и смычку, и скрипке тесно…
Улыбается маэстро, —
Уж ему-то всё известно…
Проплывает пароходик
по волнам моих желаний…
жизнь приходит и уходит
среди встреч и расставаний, —
а на палубе – оркестрик,
и смычку, и скрипке тесно…
Улыбается маэстро, —
уж ему-то всё известно…
Пароходик, пароходик
уплывает, уплывает…
только кажется, что – вроде —
где-то музыка играет,
ведь на палубе – оркестрик,
и смычку, и скрипке тесно…
Улыбается маэстро, —
Уж ему-то всё известно…
Волюшка-воля
Загрустил казак по воле:
не блестят глаза в ночи, —
видно, выжженное поле
за околицей молчит…
В тишине станицы сонной
тяжелеет голова…
В небе звёздном и бездонном
затеряются слова:
воля-волюшка…
чисто полюшко,
позови к себе, успокой.
В радость и в беду
я к тебе приду,
если не уйду на покой.
Горе с болью вперемешку:
у беды своё лицо.
Под орлом российским решка:
не успело письмецо.
Мать-земля ответит стоном, —
только пуля и права.
В небе звёздном и бездонном
затеряются слова:
воля-волюшка…
чисто полюшко,
позови к себе, успокой.
В радость и в беду
Я к тебе приду,
Если не уйду на покой.
Казаку до слёз обидно:
шашка в ножнах на ковре, —
не нужна России, видно:
рак не свистнул на горе.
Спи, казак, за тихим Доном.
Русь пока ещё жива.
В небе звёздном и бездонном
затеряются слова:
воля-волюшка…
чисто полюшко,
позови к себе, успокой.
В радость и в беду
я к тебе приду,
если не уйду на покой.
Времена года
Когда в окно заглянет лето,
заполнив комнату теплом, —
весна потребует ответа:
откуда лето принесло?
А мы ответим откровенно:
не знаем, но – сомнений нет,
что лето просто неизменно
приходит много, много лет…
Когда осенними дождями
зальёт сентябрь весь белый свет,
а лето песенку затянет:
откуда вдруг осенний след?
А мы ответим откровенно:
не знаем, но – сомнений нет,
что осень просто неизменно
приходит много, много лет…
Когда за окнами завьюжит, —
от осени вопросов жди:
где