Запад и Русь: истоки противостояния. Георгий Катюк

традиция не называть Бога по имени, а лишь по прозвищу («Великий Юпитер, или каким именем повелишь тебя называть»). «Отец» – это ведь прозвище. Даже обычай покрывать голову во время молитвы, – проявление страха перед неведомым, – имеет иудейские корни. А то, что в противоположность язычникам «римляне долго противились антропоморфизму», разве не напоминает иудейскую традицию избегать изображений Божьих? Если о. Мень и не называл приверженцев римского монотеизма евреями, то наверняка только из-за того, что ими они были не в общепринятом смысле этого слова. Я имею в виду их отличное от современного положение в обществе и приверженность архаичному варианту иудаизма – той самой «старой латинской религии» Варрона.

      При этом нельзя исключать и язычество римлян. Но здесь надо иметь в виду, что язычниками они были лишь в том смысле, в каком слово «язык» означает «народ». Язычество на самом деле – «народная» религия, т. е. религия простолюдинов, плебса, а отнюдь не всего римского общества. В этом смысле становится понятной фраза о недоступности «монистической философии» «крестьянам Лациума».

      Вот «крестьянский» политеизм и лег в основу шаблонных представлений о язычестве римлян, тогда как монотеизм взглядов верхушки, напротив, был потихоньку отодвинут в тень.